— Ну, ладно, — сказал с неудовольствием Лидумс. — А чем же они там, в конце концов, занимались?
Дешифровалыцик пожал плечами.
— Этого мы вам сказать не можем. Вот если бы просвечивали ультразвуком… (Лидумс пожал плечами, усмехнулся.) Такая мебель могла быть и в медицинском учреждении, и в административном, но скорее полевого типа, и в мастерской. Мы же не спецы по тем временам. Станков там нет, это точно. Множество мелкого металла, возможно, инструментов, но каких — мы не знаем, разрешающая способность нашего прибора для этого недостаточна. Много проводки, труб, водопроводных или газовых, или тех и других, с выходами в каждой комнате. Канализационные трубы просматриваются до определенной точки, видите? — дальше, видимо, идут не чугунные, а керамические, вообще неметаллические. Много электромоторов, два больших, остальные поменьше. Электрический кабель. Источники воды, газа, энергии находятся вне пределов кадра, можем только указать направление, где искать. В первом этаже в одной из комнат — одиннадцать крупных предметов, мы старались взять их наискось, и получилось что-то, похожее на стандартные газовые баллоны. Какие-то круглые металлические предметы в каждом помещении. Это могут быть кастрюли, могут быть противотанковые мины, может быть еще что-нибудь, для нас они — просто отрезки цилиндров, закрытые с одной стороны. Кажется, такие есть и на третьем этаже, но с ним мы еще не разобрались…
— Ночные горшки, — с удовольствием сказал Лидумс. — Кстати, а как там насчет вентиляции?
— Для вентиляции служат, надо думать, вот эти трубы — тут, на изгибе, видно, что они квадратного сечения. В каждой комнате моторчик, а здесь, на выходе — большой мотор. Это уже третий этаж. Что выше — не знаем, но вентиляционная шахта уходит вверх.
— Человек в нее пролезет? — задумчиво спросил Лидумс.
— Пожалуй… только назад его придется вытаскивать на веревке. Кроме того, одну предохранительную решетку мы там, кажется, засекли — в самом начале шахты.
— Мощная вентиляция, — сказала Иванова. — Видимо, не только по температурным соображениям. Значит, там работали над чем-то таким…
— Вы вот что, — сказал Лидумс командно. — Когда закончите с третьим этажом, пройдитесь и по всем остальным слоями, до самой поверхности. С интервалом не более метра. Даже, пожалуй, меньше.
Значит, им нужно было сделать еще не менее десятка съемок, и это вряд ли могло дешифровальщикам понравиться. Спорить их старший не стал, и лишь интонацией своего «понятно» смог выразить неудовольствие. Зачем это Лидумсу понадобилось, я не понял, однако вреда от этого не могло быть никакого.
— И еще, — добавил я. — Долго вы еще будете разбираться с третьим этажом? — Я перевел взгляд на Иванову — она устало потирала лоб. — Вам пора, пожалуй, отдохнуть.
— Нет-нет, — вежливо отказалась она, но Лидумс сказал:
— Сейчас вас отвезут в гостиницу. Я распоряжусь. А мы с тобой, — он повернулся ко мне, — обедать, что ли, пойдем?
— Я не голоден, — отказался я. На самом деле просто не хотелось терять времени. — Я лучше посижу сейчас с этими двумя этажами. Поразмышляю в тишине… Время-то идет.
— Да, — невесело подтвердил Лидумс; но, по-моему, на этот раз мы с ним имели в виду разные вещи.
V
Я все же выскочил в забегаловку и подкрепился двумя чашками скверного кофе, потом вернулся в штаб, в отведенную Лидумсу келью, разложил на столе полученные у дешифровальщиков схемы и стал прикидывать примерный вес запасенной в подземелье взрывчатки, и — что было не менее важно направление возможного взрыва, те разрушения на поверхности, к каким он мог привести. Похоже, подтверждалось первоначальное предположение: основная сила взрыва будет направлена вниз, чтобы обрушить туннель; еще несколько зарядов поменьше должны были, как я решил пока, привести в негодность все, что находилось в помещениях, разнести переборки, перекорежить металл оборудования, взломать бетон междуэтажных перекрытий. Вертя схемы так и этак, я заметил, что металлические предметы обстановки часто совмещались с зарядами — следовательно, заряды могли размещаться под столами или койками; но и под шкафами тоже? Под шкафом хорошего заряда не разместишь, и оставалось допустить, что взрывчатка была заложена в перекрытия, то есть заряды были внутренними, а не контактными. Заложены они были, вернее всего, уже при постройке объекта. А это о чем-то говорило. О чем же? Я попытался понять, и вдруг с удивлением констатировал, что думается мне хорошо, легко, и нахожусь я в том прекрасном настроении, когда приступаешь к решению нелегкой задачи с заранее возникшей уверенностью, что какой бы сложной она ни была, ты все равно решишь ее легко и блистательно. Это, по-моему, и есть вдохновение, не знаю только, откуда оно взялось, а впрочем, вдохновение понятие не уставное, так что судить всерьез не берусь.
Итак, возможность уничтожения объекта была предусмотрена с самого начала. Необычная толщина перекрытий была, видимо, тем и вызвана, что в них предусматривались полости для заполнения взрывчаткой, которая и была заложена на определенном этапе строительства, то есть еще до войны: рассказ Ивановой о том, как все тут выглядело до разрушения, убедил меня, что сооружение было создано достаточно давно, не на скорую руку, и не в предвидении возможного вторжения неприятеля на свою территорию. Возможность уничтожения с самого начала… О чем это говорило? Не о той ли степени секретности, какая предусматривается, скажем, в случае проникновения вражеского разведчика, — ликвидировать весь объект вместе с ним? Ерунда: в таком случае достаточно уничтожить разведчика. А может быть…
Но это «может быть» лишь проблеснуло, не успев оформиться в слова, потому что зазвонил телефон и я схватил трубку с прытью, удивившей меня самого.
Но это был Лидумс. Да и кто другой это мог быть?
— Ты в каком состоянии? — спросил он.
— В абсолютно рабочем.
— Тогда жди. Буду через тридцать минут.
— Есть, — ответил я и снова уткнулся в схемы.
… Сейчас я смог разглядеть Лидумса как следует. Он выглядел не очень свежим; синие полумесяцы под глазами свидетельствовали об усталости, но я знал, что в таком состоянии он способен работать долго и продуктивно.
— Вот третий этаж, — сказал он. — И то, что над ним. Образно выражаясь, чердак.
Он расстелил схему. Я всмотрелся.
— Скорее не чердак, а камера, — высказал я свое мнение.
— И не пустая.
— Видимо, тоже заряды?
— Похоже на то. А разницу улавливаешь? Я вгляделся повнимательнее.
— Это не внутренние заряды.
— Кажется, ящики просто сложены на полу, — подтвердил он.
— Но не как попало, — уточнил я, потому что общая конфигурация заряда сразу же подсказывала определенные выводы.
— Вот именно. Прикинь-ка направление взрыва.
Это было несложно.
