На экране показывали дымящиеся развалины обычного деревенского дома и пожарных, которые собирали свой инвентарь. Михаил нажал кнопку, и голос за кадром заговорил:
— Вчера вечером в деревне Буряки, что возле Сертолова, загорелся деревенский дом. Деревня заброшенная, безлюдная, так что вызов поступил поздно — кто-то из проезжающих неподалеку автомобилистов увидел дым. К приезду пожарных дом полностью выгорел. На пепелище были обнаружены два трупа. Трупы сильно обгорели, так что не представляется возможным сразу определить, умерли ли эти люди от пожара или же имели место насильственные действия…
— Значит, этот, в кепочке, своего подельника все-таки бросил… — заговорил Михаил, — сам ушел, а эти двое остались. Извини, Надя, что из-за меня ты во все это вляпалась… Ведь уже четыре трупа получается. То ли еще будет…
— Да ладно, — вздохнула Надежда, — ты же не знал. Никто не мог знать, чем это обернется.
Условились, что Михаил пока отлежится дома, благо завтра два выходных, а Надежда будет очень осторожна и без мужа никуда выходить не станет. Про то, что под портретом находится старинная карта, и про Олега Николаевича Савушкина Надежда благоразумно Лёлику не сказала, руководствуясь принципом «меньше знаешь — крепче спишь…»
Милка позвонила вечером и продиктовала номер мобильного Савушкина. Надежда вечером звонить постеснялась, опять же муж был дома, не в ванной же от него прятаться. Позвонила она утром, не слишком рано, выходной все-таки. Поговорила с автоответчиком и решила, что сегодня приспособит мужа к хозяйству. Нужно в магазин съездить, кое-что для дачи прикупить, и вообще…
Но оказалось, что муж никак не может, у него срочная работа, так что он уединился в кабинете с компьютером и телефоном, даже не дав Надежде показать, как она обижена его невниманием.
Часа три Надежда прилежно трудилась по хозяйству, потом накормила мужа вторым калорийным завтраком и снова позвонила Савушкину. Он сразу ее узнал, вспомнил и Сан Саныча, но не стал вдаваться в воспоминания. Слышались в трубке какие-то голоса и шум проезжающих машин, из чего Надежда сделала вывод, что Савушкин занят, а не дома на диване прохлаждается.
— Ну да, — лаконично ответил он на ее вопрос, — экскурсию провожу. А вы, Надя, ведь не просто так звоните? Я помню, вы всегда были женщиной деловой.
— Точно, — обрадовалась Надежда, — у меня вопрос к вам профессиональный, хотела вам кое-что показать.
— Хорошо, — Савушкин сделал небольшую паузу, — знаете Серебряные ряды на Невском?
Надежда замялась, пытаясь вспомнить, о чем идет речь. Потом, к собственной гордости, выпалила:
— Ну как же! Галерея, примыкающая к зданию думы.
— Совершенно верно, — одобрительно проговорил Олег Николаевич. — Подъезжайте туда, я к трем часам освобожусь, и мы с вами сможем поговорить.
К двум часам Надежда была готова. Оделась она поприличнее, чтобы не пугать бывшего сослуживца, тщательно накрасилась и причесалась.
Заглянув в кабинет, Надежда увидела, что муж быстро стучит по клавиатуре компьютера, придерживая плечом телефонную трубку.
— Сашенька, я ненадолго съезжу тут… Алка просила встретиться, она платье покупает, хочет со мной посоветоваться… — сказала Надежда негромко.
— Да-да, дорогая, конечно… — рассеянно ответил муж, причем она была уверена, что он ее даже не слышал.
Что ж, у нее развязаны руки. Алка Тимофеева была старой школьной подругой, в случае чего она не выдаст, только позвонить ей надо на всякий случай.
Ровно в три Надежда подошла к аркаде, вытянувшейся вдоль Невского проспекта и примыкающей к башне городской думы. Тут она сразу увидела Олега Николаевича.
Узнать его было трудно. За те годы, что они не виделись, Савушкин не столько постарел, сколько забронзовел, приобрел солидный, барственный вид. Он был одет в бежевое кашемировое пальто, седые волосы красиво подстрижены, в руке он держал трость черного дерева с серебряным набалдашником. Перед ним стояли трое молодых иностранцев, скорее всего — американцев, которые на фоне барина Савушкина казались нищими студентами — драные джинсы, спортивные куртки и кепки-бейсболки. Олег Николаевич что-то говорил им на хорошем английском, но Надежда поняла только одно слово — точнее, имя: Джакомо Кваренги. И еще silver — серебро.
Надежда остановилась в сторонке. Савушкин увидел ее и едва заметно кивнул — мол, вижу вас, подождите немножко, уже скоро закончу, совсем недолго осталось.
Действительно, он скоро простился с туристами, пожал им руки.
Американцы, оживленно переговариваясь, сели в черный микроавтобус, а Олег Николаевич подошел к Надежде.
— Привет, Надя! Простите, что заставил вас ждать.
Савушкин со всеми был на «вы», это Надежда помнила. А что Надей ее зовет, так в институте долго еще по отчеству не называли.
— Что вы, это ваша работа. Это вы уж меня простите, что отвлекаю.
Стоя рядом с ним, Надежда порадовалась, что надела новое пальто, которое ей очень идет, и взяла дорогую итальянскую сумку, которую дочка Алена привезла ей из Рима. А то еще примут за побирушку какую…
— Кстати, — продолжала она, — я слышала, что вы сейчас владелец собственной турфирмы… наверное, меня обманули.
— Так и есть. У меня своя фирма.
— Надо же! Я думала, владельцы фирм не водят туристов, как рядовые экскурсоводы. Тем более бедных студентов.
— Бедных студентов? — Савушкин взглянул на Надежду искоса и расхохотался. — Надо же — вы приняли их за бедных студентов!
— А что, это не так?
— Да уж, очень даже не так! Это были ребята, которые входят в сотню богатейших людей мира! Совладельцы крупнейшей компьютерной компании из Силиконовой долины, миллиардеры. Приехали к нам на какую-то серьезную экономическую конференцию и в свободное время захотели осмотреть наш прекрасный город. Разумеется, я сам их поводил, такие люди нечасто приезжают.
— Да, внешность обманчива! — протянула Надежда, чувствуя себя полной дурой.
— Да, вы ведь о чем-то хотели со мной поговорить! — напомнил Савушкин и незаметно взглянул на часы.
— Да, извините, я понимаю, что вы — человек занятой… но не разговаривать же на улице. Зайдем куда-нибудь, выпьем кофе…
Олег Николаевич согласился, и они зашли в кофейню, расположенную здесь же, в Серебряных рядах.
Савушкин заказал чашечку крепчайшего ристретто, Надежда немного подумала и попросила капучино. Когда официантка отошла, она достала из сумочки распечатку карты и положила ее на стол.
— Что это? — спросил Савушкин, разглядывая нечеткий отпечаток.
— Карта, видимо, старинная. А вот что за место на ней — я как раз и хотела у вас узнать. Судя по тому, что вот здесь написано: «La Petite Nevka» — то есть Малая Невка, — это место в нашем городе, но где именно? И какого времени эта карта?
