Прислуга сверкнула глазами и удалилась на кухню.
Нелидов торопливо убрал камень в мешочек и спрятал его за пазуху. Вместе с профессором они вышли из дома через заднюю дверь и направились в сторону старой оранжереи.
Они отсутствовали не больше часа.
Вернувшись в дом, граф пожал Владимиру Леонтьевичу руку:
— Я вам очень признателен, профессор! Теперь я с легким сердцем отправлюсь на Дон, зная, что фамильная драгоценность не попадет в руки обезумевших варваров.
— Счастливого пути, голубчик! Счастливого пути! Даст Бог, еще увидимся!
— Надеюсь, скоро. Я верю, что пройдет несколько месяцев, и Добровольческая армия освободит Москву, а затем и Петроград. Ведь в ее рядах собираются лучшие воины России. Кто сможет нам противостоять? Дезертиры и преступники?
— Даст Бог, все будет так, как вы говорите…
Профессор окликнул Дуняшу и велел ей проводить своего гостя.
Вернувшись в свой кабинет, он проговорил вполголоса:
— Вернется ли он? Вернется ли кто-нибудь? Вернутся ли прежние времена? На всякий случай надо записать, куда мы спрятали фамильную реликвию Нелидовых… кто знает, сколько времени она пролежит в тайнике…
Оглянувшись на дверь, он снял со стены портрет своей жены, обмакнул ручку в тушь и написал несколько латинских слов на корешках изображенных на заднем плане книг.
— Вот… теперь только образованный, культурный и умный человек сможет разгадать этот ребус и найти реликвию Нелидовых…
Граф Нелидов шагал по улице, спрятав лицо под башлыком.
С той минуты, когда он спрятал в Ботаническом саду свою семейную реликвию, на душе у него стало легче. Он думал о том трудном пути, который его ожидает, и не заметил, как какая-то тень мелькнула за его спиной.
Вдруг из подворотни показался зверообразный человек огромного роста, облаченный в потертую шубу мехом наружу, перепоясанную пулеметными лентами.
— Куда спешишь, ваше благородие? — прохрипел этот жуткий тип. — Погодь, разговор есть!
— Какое я тебе благородие? — привычно отозвался Нелидов. — Я такой же, как ты, братишка, только месяц как с фронта дезертировал!
— Дезертировал, говоришь? — рявкнул страшный человек. — А ну, покажь руки! Поглядим, какой из тебя дезертир!
— Пропусти, братишка! — Нелидов попытался обойти громилу. — Тороплюсь я, друзья меня дожидаются…
— Какой я тебе братишка! А ну, покажь руки, а то отправлю к Духонину в штаб!
С этими словами он направил на Нелидова огромный маузер, сняв его с предохранителя.
Нелидов неохотно протянул вперед руки.
— Какой же ты дезертир? Вон какие у тебя руки белые да чистые! Дезертир из тебя — как из козы Машки попадья!
Тут рядом с косматым типом появилась невысокая женщина, закутанная в платок.
— Охвицер он, Васенька! Самый что ни на есть охвицер и буржуй! Обыщи его, Васенька, у него что-то припрятано! Камешек у него припрятан дорогущий, я своими глазами видела!
— Слышал, ваше благородие, что моя шмара говорит? Отдавай сей же час тот камень, тогда, может, и отпущу я тебя!
Нелидов пригляделся к женщине и с неприязнью процедил:
— Это ты, Дуняша? Как же тебе не стыдно…
— Стыдно? — прислуга подбоченилась. — Это вы, богатые, всякие слова придумали насчет стыда да совести, чтобы проще было над нами измываться! Отдавай сей же час камень, а не то мой Вася тебе башку отстрелит!
— Ладно, ваша взяла! — Нелидов запустил руку за пазуху, и вдруг в его руке появился небольшой английский револьвер марки «Веблей». Тут же прогремел выстрел, и Дуняша бездыханной повалилась на брусчатку мостовой.
Нелидов хотел выпустить вторую пулю в матроса, но тот опередил его — маузер полыхнул огнем, и граф упал рядом с горничной. Он еще дышал, на губах пузырилась кровавая пена.
— Так тебе, ваше благородие! — прорычал матрос. — Это тебе за мою Дуняшу! Отправляйся в штаб Духонина!
Затем он склонился над умирающим и принялся обшаривать его одежду.
— Да где же этот камень, про который Дуняша говорила? Куда же ты его спрятал?
Матрос схватил умирающего за воротник и встряхнул:
— А ну, говори, где камень, а то всю душу из тебя вытрясу!
— Поздно, — едва слышно пробормотал Нелидов.
На его губах проступила торжествующая улыбка, и глаза его остекленели.
— Чтоб тебя… — бормотал матрос, безуспешно обшаривая мертвеца, — куда же ты его спрятал?..
В это время за спиной у него раздалось лязганье затвора.
Матрос распрямился, обернулся и увидел патруль — двух красногвардейцев в кожанках и матроса в черном бушлате и сдвинутой на затылок бескозырке.
— Мародерствуешь? — с неприязнью проговорил один из красногвардейцев.
— Да что вы, братцы! — забормотал матрос. — Да вы все не так поняли…
— Все мы поняли, как надо! Мы видели, как ты обшаривал карманы этого солдатика.
— Никакой это не солдатик! Это буржуй переодетый, контра недобитая! Я его и шлепнул по законам военного времени… без лишних разговоров…
— Это мы тебя сейчас шлепнем по законам военного времени, поскольку есть приказ о непримиримой борьбе с бандитизмом и мародерством!
— Братишка, — матрос обратился к своему собрату среди патрульных, — неужто ты позволишь этим сухопутным крысам пристрелить своего брата матроса? Ты сам с какого корабля будешь? Я вот, к примеру, с героического миноносца «Стремительный»!
— Ты мне не брат! — поморщился патрульный, сплюнув под ноги мародеру табачную жижу. — Ты только позоришь славное имя революционного матроса!
— Хватит с ним лясы точить! — оборвал его командир патруля. — К стенке мародера — и дело с концом!
— Братцы, да что же это такое! — взмолился мародер. — Мы же свои… отпустите меня, братишки!
— Керенский тебе братишка! — и красногвардеец вскинул винтовку.
Машина свернула с набережной на Литейный проспект.
— Нам нужен вот тот ресторан, — Надежда показала на заведение с яркой вывеской «Три сыскаря».
— Странное название для ресторана… — протянул Вергилис.
— Нам то и дело приходится вспоминать историю Буратино, — отозвалась Надежда. — Там была таверна «Три пескаря»…
Михаил нашел неподалеку свободное место и припарковал машину.
Троица подошла к двери и вошла в ресторан.
Ресторан был полон. Большую часть посетителей составляли небольшие компании мрачных и озабоченных мужчин среднего возраста. Попадались и женщины, но и они были мрачными и озабоченными.
Навстречу вошедшим шагнул метрдотель.
