Гильфи так красочно все описала, что Сорен словно наяву увидел, как огромный филин, чтобы расслышать писк крошечной сиротки, пригнулся к самой земле, подметая землю своими мохнатыми ушными хохолками.
— Надзиратели лезут вон из перьев, чтобы угодить нам, — задумавшись, нахмурился Сорен. — Но здесь все равно жутко, правда?
— Еще как! — кивнула Гильфи. — Так вот, после того, как я назвала его Дядюшкой, наш филин дал мне кусочек змеи, — она тяжело вздохнула. — Я сразу вспомнила свою церемонию Первой Змеи. Папа приносил нам с сестренкой крысят, чтобы мы с ними играли. Знаешь что, Сорен? Мне показалось, будто Дядюшка прочел мои мысли, потому что он вдруг сказал: «Я постараюсь отыскать тебе крысенка для забавы». Представляешь? А я стала его благодарить. Просто рассыпалась в благодарностях. Вспоминать противно!
Сорен прекрасно понял, что она имела в виду.
Когда их снова разлучили, Сорену осталось надеяться только на Гильфи. Но когда она вернулась в свой отсек, оказалось, что Дядюшка припас для нее еще несколько сочных кусочков змеи, после которых малютка-эльф начала клевать клювом. Надзиратель же был так добр, что разрешил ей немного вздремнуть. Гильфи так до конца и не разобралась, подкупал он ее или искренне баловал.
Сначала она никак не могла уснуть. Но плотный завтрак сделал свое дело, тем более что она съела гораздо больше, чем положено сычику ее размеров. Гильфи погрузилась в дремоту и едва не уснула, если бы не мысль, которая скреблась в ее затуманенном сознании. Это Сорен, сидевший в соседнем отсеке, посылал ей мысленные сигналы. «Придумай что-нибудь, Гильфи! Придумай что-нибудь!»
Тетушка была сама доброта. Когда Сорен вернулся в свой отсек, она всплеснула крыльями и сказала, что никогда еще не видела такого измученного совенка.
— Всю ночь не спал?
— Кажется да, Тетушка, — ответил Сорен.
— Вот что я тебе скажу, сладенький. Запрыгни-ка вон в ту каменную нишу, она как раз тебе по росту, и закрой глазки.
— Мне можно поспать? — невольно спросил Сорен. — Ой, прошу прощения за вопрос.
— Ну конечно, маленький, вздремни немножко! И не нужно извиняться. Мы же с тобой обо всем договорились.
— Но ведь это против правил. Сейчас нас должны распределять на работу.
— Ах, дорогуша, некоторые правила существуют только для того, чтобы их нарушать. Мне вообще кажется, что наше начальство чересчур сурово муштрует моих совяток, особенно новичков. Ведь вы, бедные пташки, сиротки!
Сорен до сих пор не мог смириться с этим определением. У него были родители и брат с сестрой. Больно и неприятно, когда тебя называют сиротой при живой семье! Сразу чувствуешь себя нелюбимым и никому не нужным.
— Я знаю, у меня слишком мягкое сердце! — продолжала причитать Тетушка. — Я всего-навсего глупая старая наседка.
«Что такое наседка? — подумал Сорен, но спросить не решился. Вместо этого он легко запрыгнул в каменную нишу. — Вот чудеса! Как ловко я справился! Будем считать это первым уроком порхания».
Вдруг ему стало очень грустно. Его похитили слишком маленьким, отец не успел ничему научить его по-настоящему.
Сон пропал. Подумав о порхании, Сорен вспомнил о полетах, о том, как наблюдал из дупла за первым уроком братца Клудда, а потом о собственном ужасном падении. И снова какое-то смутное воспоминание промелькнуло в его сознании. Наконец Сорен уснул.
Он не знал, сколько проспал, но разбудила его не Тетушка, а странное гнетущее чувство, больше похожее на тошнотворное предчувствие беды. Сорену казалось, что кишки у него вот-вот лопнут от напряжения. Жуткая правда тяжелым камнем ухнула на дно его желудка.
«Это Клудд вытолкнул меня из гнезда!» — Сорен как наяву ощутил, как острые когти брата ударяют его в бок, а потом сталкивают вниз.
Лапы у него мелко-мелко задрожали. Тетушка тут же очутилась рядом и заворковала:
— Хочешь отрыгнуть, сладенький?
— Да, — еле слышно ответил Сорен и отрыгнул еле заметный катышек. Такие погадки бывают у всех совят, не доросших до церемонии Первой Косточки.
Сорен вспомнил, как гордился братец Клудд, когда отрыгнул свою первую погадку с костями и шерстью. Интересно, в этой Академии им будут устраивать церемонии? Как-то здесь все странно устроено. Взять хотя бы церемонию Нумерации. Разве это церемония? Настоящая церемония предназначена для того, чтобы почувствовать себя особенным, уникальным. А что особенного в получении номера?
Тетушка Финни, конечно, славная совушка, чего не скажешь о всех остальных. И вообще, что это за Академия? С какой целью она создана? Как там говорила командор Виззг… «Правда ясна — цель видна?» Чем они тут занимаются? Вопросов задавать нельзя, от каждого требуется только смирение и послушание…
Пока он знал лишь одну правду, правду, от которой морозом сводило кишки: братец Клудд выбросил его из гнезда.
«Придумай что-нибудь, Гильфи! Придумай что-нибудь!»
ГЛАВА VII
Грандиозный план
— Маршировать понарошку! Вот что нужно делать!
Огромный филин, сидевший на выступе каменной скалы, пронзительно загукал, объявляя тревогу. Сорен и Гильфи встретились под каменным выступом, где происходила утренняя раздача пищи.
— Как это? — моргнул Сорен. Он был настолько раздавлен тоской по родителям и мыслями о преступлении своего брата, что почти не слушал подруги. Он ужасно скучал по папе с мамой, и каждый час находился новый, еще более болезненный повод для тоски.
«Я не смогу жить без них!» — подумал он. Мысль о том, что ему больше никогда не увидеть родителей, сводила с ума. Не думать об этом было невозможно. Сорен был уверен, что всегда будет помнить о папе с мамой.
— Да слушай же, Сорен! Во-первых, я поняла, зачем они заставляют нас маршировать. Понимаешь, эти высокие скалы, что ведут в Глауцидиум, и каменная арка всегда остаются в тени.
— Я тоже это заметил, — кивнул Сорен.
— Нас заставляют маршировать для того, чтобы никто из совят не мог надолго оставаться под прикрытием тени. Потом я вспомнила, как ты придумал выкрикивать свой номер вместо имени. И тогда меня осенило! Все очень просто. Мы сделаем вид, будто шагаем вместе со всеми, а сами будем маршировать на месте, в тени. Знаешь, что я вспомнила? Однажды мой отец, кстати, он отличный навигатор, один из лучших во всей Пустыне Кунир, пытался мне объяснить, что звезды и даже луна движутся совсем не так, как нам видится с земли. Он сказал, что некоторые звезды кажутся нам неподвижными, но на самом деле они перемещаются.
— Правда? — буркнул Сорен.
— Понимаю, что тебе в это трудно поверить, но мой папа объяснил, что все дело в огромном расстоянии. Понимаешь, на таком отдалении мы просто не можем заметить движения звезд. Даже луна, которая к нам гораздо ближе, на самом деле тоже очень далеко, поэтому мы и не видим, как она раскачивается, скользя по небу. А раз никто не замечает движения огромной луны, так с какой стати они обратят внимание на такую мелочь, как мы с тобой?
