— Место, где я работаю, называется совсем не наседник, — монотонно произнесла номер 12-8. Судя по всему, она как следует была облучена лунным светом.
— Ну конечно, — как ни в чем не бывало поправился Сорен. — Я сказал глупость. Это называется как-то по-другому. Просто слово выскочило у меня из головы.
— Слово не выскакивало у тебя из головы. Ты его никогда не знал. Его никто не знает, — голос номера 12-8 зазвучал резче. — Это секрет. Высшая степень секретности.
— Высшая степень секретности.
— Да. У меня есть допуск к секретной работе, — распушилась от гордости маленькая совиха.
— Да-да, допуск к полетам.
— Вовсе нет! Какая глупость! Если бы у меня был допуск к полетам, меня никогда не допустили бы к секретам.
«Но неужели тебе не хочется летать?» — захотелось крикнуть Сорену, но тут появилась Тетушка Финни.
— Ах, номер 12-8, ты все сделала великолепно! Из тебя получится прекрасная сиделка!
— Моим крыльям значительно лучше, — выдохнул Сорен, поражаясь собственному лицемерию. Вообще-то крылья и правда почти перестали болеть, но сейчас его больше всего интересовал вопрос, который было не так-то легко замаскировать под просьбу. — Но чтобы совсем поправиться, мне нужно еще кое-что. Знаете, отчего у меня всегда поднимается настроение?
— Чего ты хочешь, сладенький? — проворковала Финни.
— Послушать сказку! Больше всего на свете я люблю легенды о стражах Га'Хуула! Кажется, они называются Цикл Га'Хуула, да?
Из разинутого клюва Тетушки Финни исторгся странный звук, нечто среднее между отрыжкой и визгом. Казалось, полярная сова вот-вот свалится в обморок.
А крапчатая неясыть затараторила:
— Какой ужас! Какой ужас! Понятия не имею, что ты сказал, номер 12-1, но сейчас я должна тебя оставить. Мне нужно оказать помощь нашей Нянюшке, — и засеменила в поисках лекарства.
— Зато я отлично знаю, что сказал, — прошептал Сорен. — Я сказал — Цикл Га'Хуула!
ГЛАВА Х
Шиворот-навыворот
Ночью Сорен с Гильфи встретились под аркой Глауцидиума. Все было готово к началу Грандиозного Плана, но в последний момент Сорен вдруг засомневался.
— Что-то мне не по себе, Гильфи. А вдруг у нас ничего не получится?
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Гильфи. — Я не знаю, получится у нас или нет, но почему бы не попробовать? Что мы потеряем, если даже у нас ничего не выйдет?
— Разум, — мрачно ответил Сорен.
Гильфи издала тихое чурр-чурр — такой звук издают все совы, когда смеются.
Внезапно воздух со свистом всколыхнулся, и маленькая Гильфи оказалась лежащей на спине.
— Смех запрещен! Смеяться можно лишь по команде лейтенанта Ищейке. Запомни это раз и навсегда. Если тебе снова захочется посмеяться, я с радостью преподам тебе урок правильного смеха!
Надзиратель отошел в сторону. Сорен с Гильфи молча переглянулись.
Что за странное место! Их учат, как правильно спать, как правильно смеяться. Тут есть даже смехотерапия! Зачем все это? Чего добиваются в Академии Сант-Эголиус? Чему они на самом деле учат совят, а главное — для чего? И что за крупинки, которые ценнее золота? В кого хотят превратить похищенных птенцов Виззг с Ищейке? Ведь ясное дело, что не в сов!
Но сейчас было не время для этих вопросов. Совсем другая тяжесть лежала на сердце у Сорена, которая после сеанса смехотерапии стала совсем невыносимой.
— Гильфи, возможно, ты и сможешь выбраться отсюда, но я обречен. Мне никогда не спастись.
— Что ты такое болтаешь, Сорен?
— Взгляни на себя, Гильфи. Со дня на день ты полностью оперишься. Мне кажется, сегодня у тебя появились новые маховые перья. Очень скоро ты сможешь улететь отсюда.
— И ты тоже.
— Ты смеешься? Или тоже спятила от луны? Они же меня общипали!
— Глупости! Они выщипали тебе пух, а не перья! Посмотри, вот твои будущие первостепенные маховые перья, а вот и несколько второстепенных.
Сорен приподнял крыло и впился в него глазами. И в самом деле, на нем виднелись хорошо заметные бугорки. Похоже, Гильфи права. Но как же он будет летать без пуха?
Гильфи словно прочитала его мысли.
— Тебе не нужен пух, чтобы летать! Пух предназначен для тепла. Но летать можно и без него. Просто тебе будет холодно, вот и все. Но к тому времени, как ты полностью оперишься, может быть, у тебя и пух новый отрастет.
Сорен захлопал глазами. Впервые за все время надежда вспыхнула в его глазах, похожих на два черных круглых и блестящих камушка, и у Гильфи радостно затрепетало сердце. Ей удалось его убедить! Она заставила его поверить в свой Грандиозный План!
Гильфи своими глазами видела, как после долгих дней порхания ее старшие братья и сестры каким-то таинственным образом обретали силу и поднимались в воздух. Это было настолько удивительно, что однажды она даже пристала с расспросами к отцу. Его ответ до сих пор звучал у нее в ушах:
«Гильфи, ты должна понять одну простую вещь. Можно тренироваться всю жизнь, но ты не оторвешься от земли до тех пор, пока не поверишь в свои силы. — Отец помолчал и задумчиво добавил: — Забавно, что все самые сильные наши чувства рождаются в желудке — даже те, что управляют крыльями, — словно в подтверждение своих слов он медленно распушил свои маховые перья. — Все рождается там…»
— Слушай, Сорен, — выпалила Гильфи. — После того как ты потерял сознание, и тебя унесли из Погадника, мне удалось кое-что разведать.
Сорен моргнул и пошевелил плечами, как делают все совята, когда они чем-то смущены или раздосадованы.
— Прости меня, Гильфи. Пока я, как дурак, задавал вопросы, ты смотрела и слушала.
— Прекрати пинать и щипать самого себя! Тем более, что это уже сделали надзиратели, — с грубоватой прямотой оборвала его Гильфи.
Сорен растерянно захлопал глазами и уставился на воинственную крошку-эльфа.
— Слушай, что я тебе скажу. Все в этой Академии перевернуто с лап на голову. Наша задача — не дать превратить себя в лунатиков. Мы должны продолжать оставаться на лапах, когда все вокруг ходят на головах. Если мы поддадимся, то уже никогда не спасемся. Главное — не потерять разум. Только сохраняя способность размышлять, мы сможем придумать план бегства. Теперь слушай меня внимательно. Сорен кивнул.
— Я вычислила, что сегодня третья ночь полнолуния. То есть, луна уже пошла на ущерб. Помнишь, что я тебе рассказывала? Скоро ты своими глазами увидишь, что через несколько дней она почти исчезнет, и тогда можно будет не опасаться облучения. С каждой ночью в Глауцидиуме будет становится все темнее и темнее, а значит, нам будет легче найти укрытие. Но не забывай, мы должны вести себя, как лунатики.
