А они обливались потом и старались не считать про себя ступеньки. Но ступеньки считались сами собой: сто одна, сто две, сто три, сто четыре…
У тысячной ступеньки Кошкин поставил бидон, достал из расселины полушубок и вытряхнул ящериц, которые грелись в рукавах.
– Катитесь! – сказал он ящерицам.
С вершины дунул ветер, поднял со ступенек горсть гранитной пыли. Елец зарычал.
К запаху ветра, пришедшего с вершины, подмешался запах человека.
– Чужой, – сказал Кошкин.
– Да нет, это Елец так волнуется, от старости.
«Неужто заметили?» – подумал человек, укрывшийся в камнях, и поднял пистолет.
– Чужой! – повторил Кошкин.
И тут же белый сноп ударил его в лицо. Пуля пробила бидон – молочная струя хлестнула по ступенькам.
Нарушителю показалось, что выстрел сшиб всех трёх пограничников. Только пёс крутился на ступенях. А они отползли со ступенек и повисли над обрывом. Мешки заслонили их.
Нарушитель ещё раз выстрелил в Ельца, и пуля – надо же! – снова ударила в бидон. Он прыгнул от удара и со звоном покатился вниз, разбрызгивая остатки молока.
Бидон сорвался в пропасть, и ветер подхватил его, засвистел в дырках от пуль. Бидон падал в пропасть, словно огромный сверкающий свисток.
Кошкин увидел человека, прижавшегося к камню, и выстрелил. Пуля попала в камень – осколки резанули нарушителя по щеке. Он побежал.
Кошкин ещё раз выстрелил – нарушитель оступился и сорвался в пропасть, где прыгал ещё и бился на дне измятый простреленный бидон.
Как-то сержант Кошкин увидел во дворе продовольственной базы ушастого ишака.
– Это ещё что? – спросил он.
– Ишак, – ответили солдаты с продовольственной базы, – мы на нём продукты возим.
– Дела! – сказал Кошкин. – А как его зовут?
– А никак. Ишак, и всё.
– Вот что, ребята, отдайте его мне.
– Ну нет, – сказали солдаты, – это наш ишак, а не твой.
– Ладно вам, – уговаривал их Кошкин и объяснял, как трудно таскать на гору продукты.
Пока сержант разговаривал с солдатами, Елец подошёл к ишаку и ткнул его носом в бок. Ишак качнул головой.
– Да не пойдёт он по ступенькам, – говорили солдаты с продовольственной базы, – этот ишак привык ходить по ровному месту.
– Моя будет забота, – ответил Кошкин.
Он привязал на спину ишаку мешки с продуктами и бидон. Потом хлопнул его ладонью и сказал: «Валяй!»
Ишак потихоньку пошёл, покачивая головой. У скалы, где начинались ступеньки, ишак остановился.
– Так и есть, – говорили солдаты с продовольственной базы (они глядели снизу в бинокль), – этот ишак привык ходить по ровному месту.
– Давай, давай! – подталкивал ишака Кошкин, – валяй!
Ишак не хотел идти наверх. Не то чтобы он упирался или брыкался, а просто стоял, и всё.
– Ишак-то наш, – сказал Кошкин, – видно, глуповат.
Тогда Елец подошёл к ишаку и ткнул его носом.
То ли нос был у Ельца холодный, то ли, наоборот, тёплый – только ишак качнул головой и пошёл по ступенькам.
«Да что он? Укусил его, что ли?» – думали солдаты с продовольственной базы.
Ишак медленно поднимался в гору, ступенька за ступенькой. Елец бежал рядом и поглядывал, как бы ишак не свалился в пропасть. Так они и добрались до заставы: впереди ишак, за ним Елец, а следом, налегке, Кошкин.
Прошла неделя, другая, и Кошкин перестал спускаться вниз.
Он навьючивал на ишака порожние мешки, хлопал его ладонью и говорил: «Валяй!» Ишак спускался по ступенькам, а следом бежал Елец. На базе солдаты нагружали ишака, тоже хлопали его по спине и тоже говорили: «Валяй!» Ишак отправлялся обратно.
Издали странно было видеть, как поднимается по ступеням в облака маленький ушастый ишак, тащит на себе мешки и бидон, сверкающий, как зеркало, а следом бежит старый пёс Елец.
Что значит «старый пёс»? Сколько ему лет?
Собаки обычно живут 12–20 лет, причём у собак мелких пород продолжительность жизни в среднем больше, чем у крупных. В возрасте 6–7 лет овчарка уже «пожилая», это соответствует возрасту человека 50–60 лет, её активная работа заканчивается. «Старой» считается овчарка, если ей больше 8–9 лет.
Почему на вершине горы холодно, а внизу тепло?
Температура воздуха на Земле закономерно меняется с высотой над уровнем моря: на 1 км подъёма температура снижается в среднем на 6 °C. Причина в том, что солнечные лучи нагревают не сам воздух, а земную поверхность, которая отдаёт тепло в атмосферу.
Неужели даже такой слабый запах, который донёсся с ветром, чувствует собака?
Чутьё животного определяется наличием особых обонятельных клеток в органе обоняния и обонятельного центра в мозгу. Чем больше таких клеток, чем они чувствительнее и чем сложнее устроен центр, тем меньше вещества нужно для улавливания его запаха, тем больше запахов может различать и запоминать животное. Человек может улавливать несколько тысяч запахов на расстоянии сотен метров, собака – до миллиона запахов на расстоянии километра. С этим связано также умение определять «свежесть» запаха: чем больше прошло времени, тем меньше концентрация «пахнущих» молекул. Такое умение важно для собак и вообще для хищников, которые различают старые и свежие следы. Собак-ищеек специально обучают узнавать и запоминать запахи определённых веществ – например, наркотиков или взрывчатки.
Кто такой ишак? Почему у него такие большие уши?
Ишак, он же осёл, – близкий родственник лошади. Он вдвое меньше лошади, обычно с серыми боками, спиной и головой, вдоль хребта тёмная полоса, грива короткая и стоячая. Уши у осла заметно длиннее, чем у лошади: причина в том, что дикие ослы жили в пустынях, где длинные уши нужны, чтобы лучше слышать. Ослы были одомашнены в Древнем Египте в основном для перевозки грузов.
Почему говорят упрям, как ишак?
Поговорка про «упрямого осла» отчасти связана с тем, что это животное довольно осторожно и, если ему что-то не нравится, предпочитает остаться на месте, а не двигаться дальше. Между тем в древности осла считали умным и уважаемым животным.
