Белоснежные волосы выбились из его хвоста и падали на лицо непослушными прядями. Сквозь них ярко светило солнце…
— Тише, тише, — шептал он одними губами, проводя рукой у меня по щеке.
Прохладно, приятно…
Мокро.
Я дернулась от неожиданности, замечая, что вокруг пальцев Ранфера блестит толстый слой светящейся воды.
— Ш-ш-ш, все в порядке, — уговаривал он меня, будто я вот-вот вырвусь и убегу.
Ага, сейчас.
А ладонь Ранфера все двигалась и двигалась. Мягче, ниже. По шее, которая все еще горела от боли.
Как только вода коснулась пылающей кожи, мне стало легче. Прохлада притупляла жжение.
Я послушно замерла, глядя в огромные голубые глаза, ставшие сейчас такими темными. Не могла оторвать взгляда от его сосредоточенного лица, с которого исчезли все следы безучастности, гнева или пренебрежения. Он снова был теплым. Живым.
Проклятый оборотень снова околдовывал меня только одной своей близостью.
И уже было невозможно ничего сделать. Тепло его тела окутывало. Я прижалась щекой к широкой груди, на которой будто нарочно распахнулся тонкий камзол, надетый на голое тело. И теперь я чувствовала огонь горячей кожи.
В какой-то момент жжение во мне начало меняться, трансформироваться. Это ощущение было уже не столь сильно, но казалось, что мне становится лишь хуже. Потому что теперь было трудно дышать. Щеки пылали, а по позвоночнику то и дело пробегала мелкая дрожь.
Я прижалась к Ранферу сильнее. На короткий миг закрыла глаза, испуганно вздохнув, втянув в себя тонкий аромат его кожи. Что-то дикое и лесное. С привкусом вечернего костра и еловой коры.
И услышала громкий, оглушающий стук его сердца. Стук, отдающийся у меня в грудной клетке.
Мурашки пробежали по спине, жар прокатился от желудка вниз, заставив меня немедленно покраснеть и распахнуть глаза.
Пальцы конвульсивно сжались на ребрах Ранфера, отчего он вдруг задержал дыхание и посмотрел на меня потемневшим взглядом.
Тук-тук-тук. Удары сердца. Моего сердца. Один за другим. В висках, в горле.
— Прости, — шепнула тихо, понимая, что, похоже, поцарапала его.
Ранфер сжал челюсти. Напряглась четкая линия подбородка, переходящая в шею.
Невольно скользнула по ней взглядом до самого уха, из-за которого выбились несколько белых прядей.
Взглядом же заправила их обратно и провела по напряженным венам на широкой, мускулистой шее. К самой ключице.
О боже…
Резко подняла глаза вверх и увидела, как напряженно и внимательно Ранфер следит за мной.
Его рука зависла чуть ниже моей шеи так, что меня касалась лишь прохлада воды. Но вдруг все исчезло. Вода опала вниз, слегка намочив корсет. А ладонь мужчины легла мне на грудь. Ранфер касался ключиц, осторожно поглаживая кончиками пальцев их изгибы. Рисуя на мне какой-то узор, видимый лишь ему.
И только у меня от каждого прикосновения перед глазами вспыхивали разноцветные пятна. Кровь приливала к вискам, к груди, к низу живота. Пульсировала. Путала мысли.
Проклятье…
Сквозь влажную ткань корсета стали видны затвердевшие соски.
Я едва дышала.
— Что со мной? — тихо спросила я, почти боясь, что вот-вот сгорю на месте. Рассыплюсь в пепел от огня, бушевавшего внутри.
Голос вышел хриплым, рваным. Неузнаваемым.
Ранфер через силу улыбнулся. Словно для него это оказалось непереносимо сложно.
Я была не в силах оторвать взгляда от этой улыбки. От его полных, мягких губ, которые сводили с ума.
— Ты возбуждена, — отрывисто бросил он.
— Что? — выдохнула я, еще сильнее покраснев. Сознание по чуть-чуть стало возвращаться. Я дернулась, чтобы встать, но оборотень не позволил.
Улыбнулся, подняв руку, и коснулся большим пальцем моих губ.
Мир закружился.
Молнии пронзили тело, жгучие мурашки пробежали по спине.
Мягкая подушечка прошлась по контуру моего рта, щекоча, лаская. Это уже не было похоже на игру. Глаза Ранфера из голубых превратились в темно-сапфировые.
— Магия в человеческом теле подчиняется рефлексам самого тела, — немного хрипло проговорил он, и от этого голоса у меня закружилась голова. — Если тебе жарко от гнева — магия тебя сожжет, если ты боишься — она сведет тебя с ума, но если ты в состоянии покоя — магия тоже в покое. Сейчас ты не можешь привести себя в состояние покоя. Другой мир, оборотни, новая жизнь. Это вполне объяснимо.
Он сделал короткую паузу, а затем закончил низким, немного вибрирующим голосом:
— И я знаю только один хороший способ переключить твое внимание. Это пробудить твои инстинкты.
— Какая глупость, — прошептала я, сглотнув комок в пересохшем горле.
Перед глазами все помутилось. Я больше не могла находиться в его руках. В его объятиях. Особенно понимая, что “все это для моего же блага”. И не более чем шутка.
Дурацкое спасение от боли…
Я закрыла глаза и стиснула зубы. А затем резко вырвалась из кольца горячих рук.
Ранфер больше не стал меня удерживать. Когда я вновь посмотрела на него, он улыбался.
— Я вовсе не хочу… — проговорила, стиснув зубы. — Вас.
Щеки все еще горели, но на приличном расстоянии от оборотня, как ни странно, я соображала значительно лучше. Трех шагов между нами вполне достаточно. Я надеюсь.
— Хочешь, — усмехнулся он, сцепив руки в замок на коленях. Он все еще сидел прямо на земле и не торопился вставать. Даже глядя на меня снизу вверх в такой расслабленной позе он казался уверенней и спокойней меня.
Это раздражало.
— Нет, — фыркнула, развернувшись и подойдя к озеру. Наклонилась и все-таки умыла лицо холодной водой.
— Мне не нужно твое “да”, Лена, — проговорил он невозмутимо.
Я начала еще больше злиться. Резко развернулась и, уперев руки в бока, спросила:
— Твоего собственного “да” вполне достаточно? Так, может, и гладить будешь сам себя?
Ранфер ни капли не рассердился. Напротив, его взгляд странным образом потеплел, он склонил голову набок и с полуулыбкой проговорил:
— Острый язык — горячая девчонка.
— Седина в шкуру — бес под хвост, — тут же выпалила я первое, что пришло в голову.
Наверно, стоило придумать что-то поумнее, но мне не хватало выдержки.
Ранфер усмехнулся.
— У меня на шкуре нет седины, если ты на это намекаешь, — засмеялся мужчина. — И кто такой бес?
И неожиданно я тоже не смогла удержаться от улыбки, настолько заразительно смеялся проклятый оборотень.
