В общем, пока мы шли до наших комнат, я успела рассказать все, что помнила. Как наклонилась к зеркалу, как позвала Ранфера и провалилась в отражение.
— А-а-а, ну конечно! — кивнула девушка, открывая дверь к нам в комнаты. — Это стационарный портал. Как правило, он активируется именем того, к кому ведет, либо того, кто его создал. То есть со стороны куратора Краса нужно позвать тебя, а с нашей стороны…
— Ранфера, — закончила я, кивнув.
— Как я сразу не догадалась? — удивилась Тиль, приближаясь сразу к старинной раме.
— Ранфер предполагал, что ты все поймешь, — говорила я, проходя к своей кровати, — но ты…
В этот момент я замерла, как вкопанная напротив своей тумбочки.
— Что случилось? — резко спросила девушка.
А я не могла вымолвить ни слова. Только подняла руку, немым жестом указав вперед.
Тиль обошла меня и заглянула через плечо.
— Что это? — прошептала я. — Почему?..
Тиль глубоко вздохнула и села рядом со мной на кровать.
Мы обе смотрели на тумбочку, не отрываясь. А там в невысоком стакане тусклым, умирающим светом светилась коралловая лилия. Ее листья побледнели, а сама она неожиданно стала похожа на кусок мутного стекла. Только лепестки один за другим опускались вниз, напоминая, что растение все же живое.
Цветок увядал на глазах.
— Так бывает… — шепнула грустно подруга, но не успела договорить.
Лилия вдруг в один миг словно треснула и осыпалась на комод мелкими острыми осколками. Несколько секунд на темной деревянной поверхности лежали блестящие кусочки стекла, а затем и они превратились в пыль и исчезли.
— Но… как же?.. — выдавила я, чувствуя, как в горле встает горький ком. — Почему она рассыпалась?
— Не расстраивайся, милая. Так… бывает.
— Всегда? — резко переспросила я, повернувшись к девушке. — Все коралловые лилии так увядают?
Несколько секунд подруга молчала, глядя на меня каким-то виноватым желтым взглядом.
— Нет, не все, — ответила она наконец. — Такое случается очень редко, но… случается. Цветок первой любви — это символ сердца того, кто его дарит. Я же говорила, что это особый подарок.
— Что ты имеешь в виду? — напряженно спросила я, чувствуя, как все тело каменеет.
С того самого момента на балу, как Ранфер исчез, я чувствовала внутри колющую боль. Как будто сердце резали на маленькие ломтики, как новогоднюю ветчину. Мне хотелось думать, что это моя боль. Но я догадывалась, что на самом деле это ощущения принадлежат вовсе не мне.
— Если тот, кто подарил коралловую лилию, очень страдает, — начала говорить девушка, опустив взгляд, — то цветок это чувствует. Так бывает, например, если чувства дарящего были настоящими, а та, кому предназначался подарок, в них не поверила. Цветок это ощущает и умирает… А еще если…
— Все, хватит, — прервала я ее, глотая подступающие слезы. — Я поняла.
Провела рукой по гладкой поверхности комода, пытаясь собрать остатки цветка. Посмотрела на свои пальцы.
На ней остались мельчайшие блестки. Звездная пыль. Но через мгновение они тоже исчезли.
В следующее мгновение я уже метнулась к зеркалу, и думать забыв о том, что планировала снять с себя дурацкий наряд. Длинный хвост и пушистые ушки на голове уже совершенно не ощущались. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы прижаться к зеркалу, положить на него обе ладони и под удивленные выкрики Тильи шепнуть:
— Ранфер-р-р…
Я и не замечала прежде, насколько "по-волчьи" на самом деле зовут моего оборотня. Каждая буква отдавалась в груди теплыми переливами, мягкой вибрацией. Его имя начиналось и заканчивалось рычанием, которое при желании могло быть либо яростным, либо призывно горячим.
И сейчас оно звучало во мне, как рев мотора, который вместо сердца разгонял кровь по венам.
Ранфер, Ранфер, Ранфер-р-р…
Зеркало засосало меня в ту же секунду, как имя сорвалось с губ, и уже через мгновение выплюнуло в комнате ректора академии.
Я встала на ноги, не обращая внимания на дезориентацию и легкое головокружение. Честно говоря, портал в зеркале казался гораздо более мягким и деликатным, чем обычный. Мне уже почти нравилось перемещаться с его помощью.
В комнате было светло. Камин догорал, отбрасывая желтые блики на темно-шоколадный ковер, а магические светильники под потолком освещали остальное пространство. Казалось, будто хозяин где-то здесь. Стоит буквально оглянуться, как я увижу его мощную фигуру, развалившуюся на мягкой кровати. Слишком огромной для него одного…
Но, повернув голову, я увидела вовсе не Ранфера.
— Что вы тут делаете? — спросила удивленно, встретившись взглядом с не менее ошеломленным Тенсером Лафтом.
Немолодой оборотень мгновение провел в ступоре, смотря то на меня, то на зеркало, из которого я вывалилась.
— Это вы что делаете в личных покоях ректора академии? — выдохнул он, приподняв брови и заложив большой палец левой руки за отворот широкого ремня.
Его длинное одеяние, достающее до самого пола, качнулось в такт нетерпеливому движению.
— И как вы вообще тут оказа… а-а-а, зеркало — это портал, да? — кивнул он сам себе,
— хитро! А вы… студентка Алексеева, кажется.
Я сложила руки на груди, нахмурившись. Мне вдруг стало так обидно, что кто-то оспаривает мое право находиться в комнате Ранфера. Хотя никто ведь не обязан быть в курсе и помнить ежечасно о том, что…
— Так вы же с Красом истинная пара! — хлопнул себя по лбу профессор и усмехнулся. — Ну, конечно, я старый дурак, да?
Я окинула взглядом мужчину, которому можно было от силы дать не более сорока лет. Сквозь его длиннополое одеяние, расстегнутое на груди, виднелись мощные мышцы. Рукавов у наряда не было, так что бицепсы размером с трехлитровые банки, представали во всей красе. В общем, старик был еще тот.
— Ага… — протянула я, задумавшись. А потом, заметив, как иронично приподнялась бровь профессора, резко поправилась: — Ой, то есть, нет, конечно! Вы совсем не старый дурак!
Мужчина хмыкнул и, убрав руки за спину, невозмутимо спросил:
— Вы ищете своего куратора, да, Алексеева? Несомненно, по какому-то важному делу?
— Я?.. Да, конечно его, — кивнула, так и не поняв, издевается он надо мной или нет.
— Я зашел к нему занести работы студентов по террамантии. Сам он вышел буквально пару минут назад, — ответил профессор, и его лицо вдруг стало задумчивым, как на лекциях. — Возможно, вы его еще нагоните. Но не факт! — приподнял он палец в воздух. — Крас любит ходить порталами. Никогда не понимал этого его пристрастия. Что хорошего в порталах? Пространство тебя помнет, попихает, попинает и только потом выкинет, где нужно. То ли дело пешая прогулка!..
