В этот момент Ранфер напрягся, и из глубины его груди донеслось тихое волчье рычание. Совсем нечеловеческое.
— Нет, не все равно, — выдавил Нашвил. — Да и убивать оборотней мы, кажется, не собирались! Они должны были жить! Только в Темном городе, а не в Светлом. Вот каков был план!
— Нет, Викс, план был другой, — поправил его четвертый мужчина, который пока оставался неизвестным для меня.
Я слегка дернулась, давая понять, что мне любопытно, и Ранфер сразу же все понял:
— Танаши Лосман, солевой король Диархана, еще один член Совета…
И это было ужасно. Получается, четверо из пяти членов Совета Диархана являются заговорщиками и организаторами тайного ордена! О каком равенстве рас можно говорить, если они — те, кто желают смерти полуволкам!
— А кто последний участник Совета? — спросила я, когда Ранфер слегка ослабил ладонь, закрывающую мой рот.
Голубые глаза хмуро блеснули.
— Я…
В это время Нашвил в десятке шагов от нас топнул ногой и бросил:
— Тогда я умываю руки! Не собираюсь участвовать в этом бардаке! Я не убийца!
Развернулся и направился прочь к выходу из здания.
Но не прошло и нескольких мгновений, как бывшие друзья окружили его со всех сторон. Трое на одного.
Вряд ли у Викса был шанс.
Едва он попытался одной рукой достать пистолет из кобуры, а второй зажег огонь в центре ладони, пустив вперед сноп желтых молний, как его обездвижили.
Один из мужчин бросился ему на спину, заблокировав руки, второй несколько раз ударил по лицу, а Девон, щелкнув предохранителем, наставил ствол пистолета ему в висок.
— Без шуток, Викс, — проговорил Айрим мрачно, тяжело дыша. Пост выступил у него на лбу.
— Мы все в одной лодке, — повторил с легкой улыбкой черноволосый Фурьет. Такой же наглый и высокомерный, как его сын.
— Мы не можем позволить выдать нас, — вторил им Лосман, последний из предательской тройки. — На носу Совет. Ты должен понимать.
— О! Я, конечно же, все понимаю, — прорычал Викс, дернувшись в захвате.
Я даже слегка испугалась, что Девон-старший может случайно выстрелить, так сильно дергался отец Ольтера.
— Конечно, я понимаю, что вам ненависть залила глаза. Человек — он тем и лучше зверя, что в нем должно сохраняться благородство! А в вас никакого благородства нет. Отпустите меня! И я сделаю вид, что не видел и не слышал ничего, что здесь произошло.
— И скроешь смерть избранной? — добавил Девон.
Нашвил нахмурился, переведя на него злой взгляд. Но ответить не успел.
— Мы не можем так рисковать, — тряхнул смоляными прядями Фурьет. — Поставлено на карту не только наше дело, но и наши жизни. Если мы отпустим его, завтра нас могут найти. Доверие потеряно.
Трое заговорщиков переглянулись и, молча, кивнули друг другу, переведя снова все внимание на Нашвила.
— И что, убьете меня? — усмехнулся Викс. — Может, прямо здесь?
Щелкнул предохранитель еще одного пистолета, на этот раз в руках Лосмана, соляного барона.
— Мы что, не поможем ему? — спросила я, громко сглотнув ком в горле. От мысли что прямо сейчас на наших глазах убьют отца Ольтера, на меня накатывала паника.
Ранфер казался напряженным до предела. Он поднес палец к губам, не переставая наблюдать за тем, что происходит в нескольких шагах от нас.
— Нет, мы не будем убивать Нашвила, братья, мы же не звери, — хитро улыбнулся Фурьет. Он мне уже не нравился. — Викс будет нашей гарантией, что типографию и базу ордена не найдут. Правда ведь, Викс? Ты ведь скажешь своим прихлебателям, что все в порядке, и искать ни тебя, ни нас не надо?
Нашвил опустил голову и злобно выдавил:
— Скажу.
— Ну, вот и славненько, — ответил Фурьет. — Тогда будем расходиться, братья.
Ранфер выдохнул так, словно до этого у него на плечах сидел и елозил самец гиппопотама, а теперь его вдруг не стало.
Снова щелкнули предохранители, но на этот раз оружие было убрано по кобурам. Вот только руки отцу Ольтера сперва перевязали какой-то цепью.
— Я заберу его к себе, — дернул за цепь Девон. — У меня в доме есть отличный подвал. Сухой и теплый. Тебе понравится, брат.
Нашвил что-то злобно прошипел, но Айрим достал платок из кармана и затолкал ему в рот.
— Ты еще мне спасибо скажешь, что я тебе такие условия хорошие предоставил.
В этот момент я неловко повернулась, и под ногой что-то хрустнуло. Вроде камушка, чиркнувшего по гладкой плитке ратуши.
Все четверо мужчин замерли, напряженно заозиравшись по сторонам.
Ранфер покачал головой и бросил на меня "ну ты даешь" взгляд.
— Если там подельники Викса, боюсь, уже не будет смысла сохранять ему жизнь, братья, — мрачно проговорил Танаши Лосман и сдвинул брови. Девон поспешно кивнул в ответ.
Затем от них молча отделился Шамфиль Фурьет и направился в обход по залу. Он неторопливо обошел все правое крыло, а затем направился в нашу сторону.
У меня сердце подскочило к горлу. Все. Приплыли.
— Если он подойдет совсем близко, я открою портал, — едва слышно шепнул мне Ранфер.
Я стремительно покачала головой, сжав ему руку. Ведь если это произойдет, заговорщикам станет ясно, что здесь кто-то был! Пространственный переход страшно шумит, издавая звуки сравнимые с урчанием голодного кашалота.
Спина под платьем ощутимо взмокла, ткань прилипла к коже. Я внезапно поняла, что страшно боюсь. И вовсе не за себя, а за жизнь Нашвила, которая висела на волоске.
Вокруг ладоней Фурьета тем временем заклубился какой-то туман. Он подходил все ближе, и становилось ясно, что мы все на грани разоблачения. Нужно было что- то делать!
Ранфер одной рукой сильнее сжал мою ладонь, а второй приготовился зачаровывать пространство. Каждая мышца зазвенела от напряжения.
Что есть сил я зажмурилась, проделывая примерно то же самое, что и при встрече с оборотнем Ринго, когда мне случайно удалось превратить его в человека. Это сложно описать. Некий выброс магии, которой я никогда в себе не ощущала. Внутреннее напряжение, полностью сконцентрированное на одном объекте. На единственной области, которая мне поддавалась — солнечное сплетение.
Вот только табачный монополист Диархана Шамвиль Фурьет не был оборотнем. И все мои потуги должны были провалиться на корню. Мне было это прекрасно известно, но попробовать стоило. Я верила, что, несмотря на членство в ордене Золотого кинжала, Нашвиль — неплохой человек. Для него имели значение не только человеческие жизни, включая мою, но и жизни оборотней, которых он, хоть и не любил, но защищал. Все это ставило его на много ступеней выше остальных бездушных "братьев".
