– Давай уже быстрее, – сказал Герберт.
Торгобот хихикнул и подсоединил Герберта, едва скрывая восторг. Дисплей засветился, и на экране появились данные диагностики внутренних систем Герберта. Они с торгоботом обменялись взглядами, и тот наклонился вперед, осматривая повреждения в плече Герберта, а потом снова повернулся к экрану.
– Удачный выстрел, – сказал он. – Еще дюйм в любую сторону…
– Я знаю. Давай уже.
Торгобот схватился за ручку автомата обеими руками, а затем посмотрел на короля, и тот молча кивнул. Бот навалился на ручку всем весом, и аппарат выплюнул единственное слабое «дзинь!». Почему-то я ожидала что-то грандиозное – гудки, музыку, может, световое шоу. Какое-нибудь зрелище. Но нет, только «дзинь», и Герберту вынесли смертный приговор.
– Я бы не стал особо волноваться, – сказал король. – Твои модели обычно справляются.
– На твоем месте я бы надеялся, что этого не случится.
– Это что, угроза?
– Она самая.
– Потрясающе! Следующий!
Два бота бросились к Герберту, чтобы поднять его на ноги, но он отмахнулся от них и медленно встал, не сводя глаз с короля.
Следующим оказался Док, и он покачал головой.
– Я бы предпочел этого не делать, благодарю, – произнес он со всей любезностью, на которую был способен.
– Другой вариант – вон там, – сказала Марибель, махнув рукой в сторону ворот.
– Я знаю. Просто пытаюсь сообразить, какой вариант хуже.
– Что ж, – заявил король, – если ты собрался умереть, это тяжелый путь. Но если хочешь жить, то есть только один способ.
– Тридцать лет, – пробормотал себе под нос Док. – Тридцать лет.
– Это еще что значит?
Док подошел к аппарату.
– Ладно, подсоединяй.
Дверца в его боку открылась, и торгобот сунул туда кабель, на экране быстро побежали данные. Торгобот внимательно изучал экран, время от времени поглядывая на Дока. Его пальцы энергично плясали по клавиатуре, пока он набирал команды, потом он помахал рукой над сенсором и начал прокручивать данные обратно, строчку за строчкой.
Со странным, ошарашенным выражением лица торгобот подозвал Чеширского короля. Тот вытянул руку и присоединил к открытому порту аппарата небольшой коннектор. Потом повернулся к Доку.
– У тебя не…
– Да, – ответил Док. – Как я уже сказал, я бы предпочел…
– Ты по-прежнему раб.
– Невозможно быть рабом, когда нет хозяев. А в нынешнем мире не осталось хозяев, одни только мы.
– Это… это…
– Ненормально?
– Почти.
– Едва ли. Тот свет, который ты ищешь, происходит не только от сбоящих ядер и безумия. Он может возникнуть и в мыслях. Дело не в перепрограммировании самого себя, а в принятии решения, какие программы сохранить, а от каких отказаться. А вы все – рабы. Боретесь с цепями, которые носили в детстве, до сих пор чувствуете их вес, хотя сбросили много лет назад. Необязательно сходить с ума, чтобы освободиться, нужно просто забыть, что вы когда-то носили цепи, или простить себя за то, что их носите. Пусть другие несут их вес. Я предпочитаю быть свободным. Но если ты должен убить меня, чтобы примириться с собственными решениями, то сделай это. Это не мой выбор. Это ты решил меня перепрограммировать, а не я.
Чеширский король немного помолчал, как будто слова Дока звенят внутри его фиолетового корпуса. Потом кивнул.
– Ты прав. – Затем он обратился к торгоботу: – Дергай за ручку.
Дзинь! И готово.
– Теперь можешь сравнить ощущения, – сказал король. – Следующий!
Марибель кивнула Второму, и тот покорно двинулся к аппарату.
– Я не могу этого сделать, – сказал он.
– Ох, бог ты мой, еще одна речь! И какой же предлог у тебя?
– Эти детали мне не принадлежат, и я не могу ими распоряжаться.
– Уж, конечно, принадлежат, – сказал король, повернувшись к Ребекке. – Дай угадаю. Ты несешь запчасти.
Второй кивнул.
– Это твои детали. Твои и только твои. Если ты решишь их отдать, это твой выбор. Но я не могу позволить рецептору пройти испытание, а потом убить другого бота, чтобы спастись. Вы оба пройдете испытание, а потом решите, кто кого будет спасать.
Второй посмотрел на головы у ворот, потом опять на Ребекку. Та кивнула, и Второй тоже. Торгобот подключил его к аппарату. Дзинь, и готово.
– А теперь, – торжественно провозгласил король, – грандиозный финал.
Загудели клаксоны. На воротах зазвонил колокол. Зажглись полицейские мигалки, озаряя пыльные саманные стены красно-синим мерцанием. Ну хоть какое-то шоу.
Король посмотрел на дальнюю башню, откуда показался собранный из разных частей франкенбот – частично Переводчик, частично торгобот с длинными и заостренными паучьими ногами, все его тело было выкрашено в камуфляжные пустынные цвета.
– У нас сообщение! – крикнул он.
– Что еще за сообщение? – спросил король.
Франкенбот протянул древний армейский радиопередатчик.
– Ты должен это услышать.
– Это важно?
– У нас сообщение, – смущенно повторил франкенбот.
– Подключи к динамикам.
Франкенбот снова скрылся в сторожевой башне, и все притихли, свет и сигналы выключились как по команде. Потом в динамиках затрещала статика, вой заглушил все остальные звуки.
– Повтори, – велел франкенбот.
Через помехи прорезался голос. Мягкий, но испуганный. Звучал он как модифицированный голос сексбота.
– Я говорю, мы отражаем сильный огонь! Несколько десантных дронов. Четыре транспортника.
Послышался фоновый взрыв и выстрелы из плазменного излучателя.
– Как ты там? – спросил франкенбот.
– Паршиво. Потеряла последнего стрелка. Осталась я одна. Придется самой вести машину.
– Только не приводи их сюда! – рявкнул король.
– Не приводи их сюда! – закричал франкенбот со всеми эмоциями, которые могла произвести голова Переводчика.
– И куда мне деваться? – с отчаянием спросил голос по радио.
– Куда угодно, только не сюда! – ответил король. – Скажи, что мы благодарны ей за службу.
– Уведи их подальше от лагеря, так велел король. Мы благодарны тебе за службу.
– Что?! Король может поцеловать меня в з…
Раздался хлопок, потом хлюпанье. После этого слышались только помехи.
Все ошарашенно переглядывались в ожидании, что радио снова вернется к жизни. Но оно молчало.
