Они прибывают в Аллию через неделю, под голубым полуденным небом, абсолютно чистым, если не считать мерцающего где-то вдалеке от берега пурпурного обелиска.
Аллия – крупная для Побережья община. Конечно, до Юменеса ей далеко, но вполне солидная. Это настоящий город. Бо́льшая часть ее жилых районов, магазинов и индустриальных кварталов втиснуты в чашу природной гавани с отвесными стенами, образовавшуюся из древней кальдеры, рухнувшей с одной стороны. С каждой стороны на расстоянии нескольких дней пути рассыпаны другие поселения. По дороге сюда Сиенит и Алебастр останавливаются у первого же скопления домов и фермерских построек, расспрашивают и, игнорируя злые взгляды, которые вызывают их черные мундиры, выясняют, что поблизости есть несколько гостевых домов. Они минуют первый, в котором могли бы остановиться, поскольку какой-то молодой человек с фермы решил следовать за ними несколько миль, придерживая лошадь, чтобы держаться вне, как он полагал, их радиуса поражения. Он один, и он ничего не говорит, но один человек может легко обрасти целой бандой, потому они решают ехать дальше, надеясь, что усталость одолеет его ненависть – и, в конце концов, он действительно разворачивает лошадь и возвращается туда, откуда приехал.
Следующий гостевой дом отнюдь не такой приличный, как первый, но и не такой плохой – это старый приземистый оштукатуренный дом, повидавший несколько Зим, но крепкий и хорошо ухоженный. Кто-то посадил на каждом его углу розовые кусты и позволил плющу оплести стены. Вероятно, это означает, что при наступлении следующей Зимы этот дом рухнет, но это не проблема Сиенит. За одну комнату на двоих и стойло для двух лошадей им приходится заплатить два имперских перламутра. Это такая откровенная обдираловка, что Сиенит смеется в лицо хозяйке, не успев взять себя в руки. (Женщина злобно смотрит на них.) К счастью, Эпицентр понимает, что орогенам в поле приходится порой давать на лапу местным, чтобы те вели себя пристойно. Сиенит и Алебастру щедро отсыпали средств и выдали письмо-аккредитив, чтобы получить еще наличных, если понадобится. Так что они платят хозяйке, сколько она просит, и вид этих милых беленьких монеток делает их черные мундиры для нее сносными, хотя бы на время.
Лошадь Алебастра хромает после скачки к узловой станции, так что, прежде чем разместиться, они ищут скототорговца и меняют хромое животное. Взамен они получают резвую молодую кобылку, которая так скептически смотрит на Алебастра, что Сиенит снова невольно смеется. Хороший день. После хорошего отдыха в настоящих кроватях они продолжают путь.
Ворота Аллии массивны и даже более демонстративно громоздки и изукрашены, чем ворота самого Юменеса. Но они металлические, а не из настоящего камня, отчего смотрятся как безвкусная подделка, каковой они и являются. Сиен не понимает, как эта хреновина может вообще что-нибудь защищать, невзирая на факт, что они имеют пятьдесят футов в высоту и сделаны из цельных пластин хромированной стали с легкой чеканкой для украшения. Во время Зимы первый же кислотный дождь разъест болты, а хорошее шестибалльное землетрясение приведет к перекосу пластин, и громадина перестанет закрываться. Ворота явно говорят, что у общины много денег и мало камнелористов, чтобы наставлять касту Лидеров.
Ворота охраняет горстка Опор, все в красивых зеленых униформах местного ополчения. Большинство сидят вокруг, читая книги, играя в карты или другим способом отвлекаясь от отслеживания движения сквозь ворота. Сиен старается не кривиться при виде такой жалкой дисциплины. В Юменесе они были бы вооружены, откровенно стояли бы начеку и по крайней мере замечали бы всякого входящего. Один из Опор действительно меряет их оценивающим взглядом, заметив их мундиры, затем жестом пропускает их, задержав взгляд на кольцах Алебастра. На руки Сиен он даже не смотрит, что приводит ее в крайне мерзкое настроение, когда они наконец выбираются из мощеного лабиринта городских улиц и подъезжают к особняку губернатора.
Аллия – единственный крупный город в этом квартенте. Сиен не может припомнить названия еще трех общин этого квартента или как это государство называлось, прежде чем стать номинальной частью Санзе, – некоторые старинные государства вернули себе прежние названия, когда Санзе ослабила контроль, но система квартентов работала лучше, так что это не имеет значения. Она знает, что это сельскохозяйственный и рыболовецкий регион, и такая же дыра, как любая прибрежная область. Несмотря на все это, особняк губернатора впечатляюще красив: со своими изящными архитектурными юменесскими чертами вроде карнизов, стеклянных окон и да, одиночного декоративного балкона, выходящего на обширный передний двор. Другими словами, совершенно ненужная игрушка, которую, вероятно, приходится ремонтировать после каждого даже самого небольшого землетрясения. И зачем они выкрасили все здание в ярко-желтый цвет? Он похож на гигантский четырехугольный овощ.
У дверей особняка они отдают лошадей конюху и становятся на колени во дворе, чтобы служанка из касты Стойкость намылила и вымыла им руки – местная традиция, чтобы снизить риск распространения инфекции среди Лидеров общины. После этого очень высокая женщина, почти такая же темнокожая, как Алебастр, одетая в белый вариант формы ополчения, выходит во двор и коротким жестом велит им следовать за собой. Она ведет их сквозь особняк в небольшую гостиную, где закрывает дверь и садится за стол.
– Вы довольно долго сюда добирались, – говорит она вместо приветствия, глядя на что-то у себя на столе и безапелляционно приказывая им жестом садиться. Они садятся в кресла по другую сторону стола. Алебастр скрещивает ноги и складывает ладони с непроницаемым выражением лица. – Мы ожидали вашего приезда неделю назад. Вы хотите проследовать в гавань прямо сейчас или сделаете это отсюда?
Сиенит открывает было рот, чтобы ответить, что она лучше поехала бы в гавань, поскольку никогда прежде не убирала коралловый барьер, а вблизи она лучше поймет, как это сделать. Однако прежде чем она успевает раскрыть рот, вмешивается Алебастр.
– Прошу прощения, – говорит он, – кто вы?
Сиенит захлопывает рот и смотрит на него во все глаза. Он вежливо улыбается, но в его улыбке чувствуется острый край, что тут же заставляет Сиенит насторожиться. Женщина сверлит его взглядом, буквально излучая оскорбленность.
– Мое имя Азаэль Лидер Аллия, – медленно говорит она, словно разговаривает с ребенком.
– Алебастр, – отвечает он, касаясь своей груди и кивая. – Мою коллегу зовут Сиенит. Но, простите, мне нужно не ваше имя. Мне сказали, что губернатор этого квартента мужчина.
В этот момент Сиенит все понимает и решает подыграть. Она не понимает, почему он так поступает, но нормального пути понять его действия не существует. Женщина и не понимает, ее челюсть заметно твердеет.
– Я заместитель губернатора.
У большинства квартентов есть губернатор, вице-губернатор и сенешаль. Возможно, эта община старается переплюнуть необходимые требования Экваториалей, вводя дополнительные уровни бюрократии.
– И сколько у губернатора заместителей? – спрашивает Сиенит, и Алебастр укоризненно цокает.
– Мы должны соблюдать вежливость, Сиен, – говорит он. Он по-прежнему улыбается, но он в бешенстве, это она видит по тому, как много зубов он обнажает в улыбке. – В конце концов, мы всего лишь орогены. А это член самой уважаемой в Спокойствии функционал-касты. Мы здесь всего лишь чтобы проявить силу, слишком огромную для ее понимания, чтобы спасти экономику ее региона, в то время как она… – Он грозит женщине пальцем, даже не пытаясь скрыть сарказма. – Она педантичная мелкая бюрократка. Но уверена, что она очень важная мелкая бюрократка.
