К этому моменту ты уже успела сесть, и вы обе понизили голос. Ты не можешь продолжать злиться – слишком со многим надо разобраться прямо сейчас. Ты смотришь на Хоа, стоящего на краю комнаты и настороженно наблюдающего за вами обеими. Надо еще с ним поговорить. Все тайны выходят наружу. Твои тоже.
– Я умерла, – говоришь ты. – Это было единственным способом спрятаться от Эпицентра. Я умерла, чтоб отделаться от них, и все же я не смогла уйти от тебя.
– Ну да. У моих людей не было всяких тайных сил, чтобы следить за тобой, мы использовали дедукцию. Это гораздо надежнее. – Тонки усаживается в кресло напротив тебя за столом. В вашей квартире три комнаты – эта небольшая рабочая центральная комната и две спальни. Тонки нужна личная спальня, поскольку она снова начинает вонять. Ты готова делить комнату с Хоа только после того, как получишь ответы на определенные вопросы, так что некоторое время тебе, возможно, придется спать здесь.
– Последние несколько лет я сотрудничала… с некоторыми людьми. – Тонки внезапно снова замыкается, что для нее несложно. – По большей части это другие месты, которые тоже задавали вопросы, на которые никто не желал отвечать. Специалисты в других областях. Последние несколько лет мы отслеживали обелиски, все, какие могли. Ты не замечала, что у них есть определенная схема движения? Они медленно сходятся туда, где находится ороген с достаточными способностями. Кто-то, кто может их использовать. Только два двигались к тебе, в Тиримо, но этого было достаточно для экстраполяции.
Ты хмуришься и поднимаешь взгляд.
– Они двигались ко мне?
– Да, или к другому орогену неподалеку от тебя. – Тонки выдохнула, теперь она ест какой-то сушеный фрукт из своего рюкзака. Она не видит твоей реакции, того, как ты на нее смотришь, а у тебя кровь застыла в жилах. – Триангуляционные линии были достаточно четкими. Скажем так, Тиримо был центром круга. Ты должна была находиться там уже много лет – один из обелисков, идущих к тебе, не менял курса почти десять лет, от самого Восточного побережья.
– Тот аметист, – шепчешь ты.
– Да. – Тонки смотрит на тебя. – Вот почему я заподозрила, что ты еще жива. Обелиски… скажем так, связаны с определенными орогенами. Я не знаю, как это работает. Не знаю почему. Но это конкретно и предсказуемо.
Дедукция. Ты мотаешь головой, не находя слов от потрясения. Она продолжает.
– Как бы то ни было, в последние два-три года они набрали скорость, так что я направилась в этот регион и прикинулась неприкаянной, чтобы лучше отслеживать их. Но затем стряслась эта хрень на севере, и я подумала, что неплохо бы иметь под рукой человека, управляющего обелиском. И… я попыталась найти тебя. Я была на пути в Тиримо, когда заметила тебя в том дорожном доме. Мне повезло. Я намеревалась проследить за тобой несколько дней, чтобы решить, когда открыть тебе, кто я такая на самом деле… но тут он превратил киркхушу в камень. – Она показывает головой на Хоа. – Я поняла, что лучше помалкивать и вместо этого немного понаблюдать.
Понятное дело.
– Ты сказала, что к Тиримо направлялся не один обелиск. – Ты облизываешь губы. – Должен был быть только один. – Аметист единственный, с которым ты связана. Единственный, который остался.
– Было два. Аметист и еще один, из Мертза.
Это большая пустыня на северо-востоке.
Ты качаешь головой.
– Я никогда не бывала в Мертзе.
Тонки несколько мгновений молчит, не то заинтригованная, не то озадаченная.
– Так сколько орогенов было в Тиримо?
Три. Но.
– Набрал скорость.
Внезапно ты лишаешься способности размышлять. Не можешь ответить на ее вопрос. Не можешь составить полного предложения. Набрал скорость за последние два-три года.
– Да. Мы не знали, чем это было вызвано. – Тонки молчит, затем искоса смотрит на тебя сузившимися глазами. – Ты?
Уке было два года. Почти три.
– Вон пошла, – шепчешь ты. – Иди вымойся или что еще. Мне надо подумать.
Она медлит, ей явно хочется задать еще несколько вопросов. Затем ты поднимаешь взгляд, и она тут же встает. Через несколько минут она выходит из дома, тяжелая занавесь падает за ней. Здесь нет дверей, но занавеси достаточно хорошо отгораживают личное пространство. Некоторое время ты сидишь молча, в голове у тебя пусто.
Затем ты поднимаешь взгляд на Хоа. Он стоит рядом с пустым креслом Тонки, откровенно ожидая своей очереди.
– Стало быть, ты камнеед, – говоришь ты.
Он серьезно кивает.
– Ты выглядишь… – Ты делаешь жест рукой, не зная, как это сказать. Он никогда не выглядел по-настоящему нормальным, но он явно не выглядит так, как предполагается выглядеть камнееду. У них не шевелятся волосы. У них не идет кровь. Они проходят сквозь камень в мгновение ока, но лестницы они преодолевают за долгие часы.
Хоа чуть ерзает, кладет на колени свой рюкзак. Он несколько мгновений роется в нем, затем достает оттуда тряпичный сверток, который ты уже некоторое время не видела. Вот, значит, куда он его дел. Он развязывает его и дает тебе, наконец, увидеть, что он хранил в нем все это время.
В узелке, насколько ты можешь сказать, много осколков грубо наколотых кристаллов. Может, кварц, может, гипс, за исключением нескольких осколков, которые не молочно-непрозрачные, а кроваво-красные. Ты не уверена, но узелок вроде бы меньше, чем обычно. Он растерял их, что ли?
– Камни, – говоришь ты. – Ты таскал с собой… камни?
Хоа мнется, затем берет один белый осколок. Поднимает его – он размером с ноготь твоего большого пальца, квадратный, сильно сколотый с одной стороны. Выглядит твердым.
Он ест его. Ты пялишься на него, а он смотрит на тебя, поедая камень. Он чуть катает его во рту, словно ищет верный угол атаки или просто держит на языке, наслаждаясь его вкусом.
Затем сжимает челюсти. Раздается хруст, на удивление громкий в тишине комнаты. Еще несколько уже не таких громких хрустов, не оставляющих сомнения, что он жует эту совсем не еду. Затем он сглатывает и облизывает губы.
Ты в первый раз видишь, как он ест.
– Пища, – говоришь ты.
– Я. – Он протягивает руку и с любопытной осторожностью кладет ее на горку камней.
Ты хмуришься. Это даже бессмысленнее, чем обычно.
– Тогда… что это? Что-то, что позволяет тебе выглядеть как мы? – Ты не знала, что они так могут. Но опять же, камнееды ничего о себе не рассказывают и терпеть не могут, когда их расспрашивают. Ты читала отчет Шестого университета в Аркаре о попытках захватить камнееда для изучения две Зимы назад. В результате в Дибарсе был построен Седьмой университет – только после того, как они выкопали достаточно книг из-под руин Шестого.
– Кристаллическая структура – очень эффективное средство хранения. – Эти слова бессмысленны. Затем Хоа повторяет, четко. – Это я.
