— Ой, простите… Просто вы очень похожи на цветущие кактусы, которые растут у нас в пустыне, — смутился Копуша.
— Это мой клюв, придурок! Уверяю тебя, что ни я, ни кто-либо другой из членов моей семьи не имеем ничего общего с цветущими кактусами, что бы они из себя не представляли!
— Но позвольте, кто же вы такие? — вмешалась миссис Плитивер.
— Но позвольте, а вы-то кто такая? — передразнил ее собеседник.
— Я — змея… прислуга и уборщица. Я служу совам — самым благородным птицам на свете.
— Неужели! — фыркнул «некактус». — Жаль, ведь мы всего-навсего тупики.
— Тупики? — проухал Сумрак. — Но ведь тупики это северные птицы! Полярные, я бы сказал.
— Ха! — подал голос второй тупик. — Гляди-ка, папа, а они не такие дураки, какими кажутся!
— Но если вы тупики, — не обращая внимания на его слова, заговорила Гильфи, — значит, мы на Севере?
— Опаньки! — вскричал третий тупик. — Папа, да они умнеют с каждой минутой!
— Может быть, стоит учредить приз за каждый правильный ответ? — В отверстие просунулся еще один тупик, огромный клюв которого в длину был почти такого же размера, как в высоту.
— Они удивительно потешные, Крепыш.
— Но как же мы могли очутиться на Крайнем Севере? — растерялся Сорен.
— Вас сдуло ветром, не иначе! — рассудительно ответила мать семейства. — Вы откуда летели?
— Из Клювов, — буркнул Сумрак.
— А куда?
— На остров в море Хуулмере.
— Великое Оледенение! Да вы пролетели его! Промахнулись примерно на пять сотен лье!
— Что? Мы пролетели над ним и даже не заметили? — еле слышно пролепетал Копуша.
— А где мы сейчас? — спросила Гильфи.
— В Ледяных Проливах, на дальнем берегу Хуулмере, возле границы с Северными Царствами.
— Где?! — хором ахнули все четверо. — Ладно, не такие уж вы дураки, — успокоил их отец-тупик. — Всему виной плохие погодные условия.
— А они тут бывают другие? — хмыкнула его подруга.
— Не бывают. Просто ветер подул в эту сторону и засосал их к нам, в Проливы, а тут еще этот шквал…
— Что еще за шквал?
— Сильный порыв ветра, вроде снежной лавины. Что-то подсказывает мне, что вы и про лавины никогда не слышали. Я угадал?
— Угадал. Что такое лавины? — покорно спросил Копуша.
— Как бы вам попроще объяснить… Это такой огромный снежный оползень, как шквал, о котором я говорил, но бесснежный. Просто очень сильный ветер. Ледяной воздух наступает целым фронтом и крушит все на своем пути. Он-то и притащил вас в Проливы и швырнул о стену нашего дома.
— Это ваш дом? — не понял Сумрак.
— Так точно. Причем единственный, — с гордостью ответил тупик-отец.
— Но где же вы тут живете?
— В ледяных трещинах и маленьких норках. Вообще-то эта стена совсем не ледяная. В ней полно камней. Так что здесь вполне можно угнездиться, если, конечно, уметь искать, — ответил тупик-отец и взглянул на свою подругу. — С юга наступает новый шквал. Лучше пригласить их внутрь. Эй вы, идите за нами!
Ледяное гнездо оказалось просторным, но вонь в нем стояла просто невыносимая.
— Чем это так пахнет? — робко пискнула Гильфи.
— Где пахнет? — не понял маленький тупик по имени Крепыш.
— Здесь пахнет! — рявкнул Копуша.
— Наверное, рыбой, — ответил отец семейства.
— Рыбой?! Вы едите рыбу?
— A у нас есть выбор? Так что постарайтесь притерпеться.
— Пойду-ка я порыбачу, пока не поднялся буран, — заявила мать.
Сорен проводил взглядом удаляющуюся птицу. Какие все-таки странные создания эти тупики! Дело было не только в их огромных, ярко-оранжевых клювах и даже не в темных, обведенных красным, глазах, глубоко сидевших в глубине белых перьев. Само тело этих птиц было совершенно непонятной формы. Коренастое, лишенное всякой грации и изящества, с выпирающей грудкой, из-за которой казалось, будто птица в любой момент сорвется с места и ринется вперед. Как они при таком сложении ухитряются летать?
Тем временем самка тупика помедлила на краю гнезда, словно не решаясь прыгнуть вниз, а потом нехотя завертела крылышками, готовясь окунуться в море. Дальше произошло нечто совсем невероятное. Мама-тупик на глазах стала гладкой и стройной. Ее широкая голова и толстый клюв без всплеска рассекли ледяную воду, которая мгновенно сомкнулась над ее хвостовым оперением.
Сорен с Гильфи, Сумраком и Копушей застыли на краю гнезда. Они ждали и ждали, а потом растерянно переглянулись.
— Послушайте, — вежливо начала Гильфи, оборачиваясь к отцу семейства. — Я боюсь, с вашей супругой что-то случилось… она… Она нырнула в море и до сих пор не вынырнула.
— Да? Ничего, ей нужно время… Думаете, так просто прокормить столько ртов?
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем самка тупика снова вынырнула на поверхность. Из клюва ее рядком торчало несколько мелких рыбешек. — Вот она! Наконец-то! — воскликнула Гильфи.
— Вот такая наша мамаша, — вздохнул Крепыш. — Надеюсь, она поймала немного мойвы. Обожаю мойву. Если вам она не по вкусу, отдайте мне свою порцию, договорились? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
— С удовольствием, — ответил Сорен. С каждой минутой, проведенной в этом ледяном гнезде, ему все меньше хотелось есть.
— Послушайте, — перебил его Сумрак. — Как она собирается вылезти оттуда?
Совята снова сгрудились у края ледяного гнезда. Внизу, в море, происходило что-то странное. Казалось, будто самка тупика пробует бежать прямо по поверхности воды, бешено хлопая крыльями.
— Взлет с воды — дело непростое. Возможно, мы не самые лучшие в небе, зато умеем нырять и плавать. Воздушные мешки позволяют нам очень долго находиться под водой. Но вот взлетать — это другое дело. Самое трудное, честно сказать.
Самец подошел к краю своего ледяного дупла и крикнул:
— Душечка, попробуй вот тут, с подветренной стороны, здесь вода поспокойнее.
Самка метнула на мужа испепеляющий взгляд и процедила сквозь занятый рыбой клюв:
— Хочешь, чтобы я врезалась прямиком в стену, пустая голова? Тут же ветер попутный! Что будет с твоим ужином, если я ударюсь клювом в скалу? Если ты такой умный, можешь спуститься и наловить рыбы самостоятельно!
— Ох, душечка, я об этом не подумал. Прости, свалял дурака, — повинился самец и снова повернулся к гостям. — Вообще-то мы не очень сообразительны. То есть мы отлично ныряем, умеем ловить рыбу, жить во льдах и все такое, но вот ума у нас маловато. ют гораздо больше, чем кажется.
