– Честно говоря, я не считаю, что репутация ректора Фарлага нуждается в моей защите, – не сдержалась я. – Поэтому едва ли должна доказывать всем что-то в его пользу.
Наверное, я зря это сказала, потому что красивое лицо преподавательницы с идеальным макияжем пошло красными пятнами.
– Интересно, как с таким отношением вы собираетесь найти себе наставника, – фыркнула она, отворачиваясь и возвращаясь на кафедру. – Я вашу просьбу теперь точно не удовлетворю.
Я очень сомневалась, что она собиралась удовлетворять ее и раньше, поэтому не особенно расстроилась. Хотя у меня накопилось уже столько отказов, что в пору было испытать отчаяние. В Лексе стремительно заканчивались преподаватели, которых я еще об этом не попросила и которые не сказали бы свое твердое и бесповоротное «нет». Сегодня я собиралась направить официальные прошения всем оставшимся. Пожалуй, кроме ректора. Встречаться дополнительный раз в неделю с ним, да еще и наедине мне совершенно не хотелось.
К счастью, до конца лекции Лессандр забыла о моем существовании, но и я больше не рисковала отвлекаться, добросовестно записывая почти каждое ее слово.
После занятия, как я и ожидала, Алек перехватил меня на выходе из аудитории.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – вежливо поинтересовался он.
И вот теперь мне не пришлось изображать ни раскаяние, ни виноватый вид: я действительно почувствовала себя виноватой.
– Прости, что не пришла в субботу. Просто я…
– Испугалась? – предположил он, весело улыбаясь.
– Наверное.
– Разве я такой страшный?
– Честно говоря, вы на меня все нагоняете ужас, – не стала скрывать я, но постаралась, чтобы это прозвучало как шутка. – Особенно потомки королей.
– А, понятно, кто-то уже просветил, – недовольно откликнулся он, словно стыдился своего происхождения.
– Увы, – я решила поддержать эту манеру.
– Знаешь, мы ведь давно не короли. Очень давно. Все эти расшаркивания и попытки померяться, у кого родословная длиннее, – глупость.
– Я-то с этим согласна, – на этот раз я поддержала его с искренним энтузиазмом. – Но странно, что ты так считаешь. Я думала, вы все молитесь на свои родословные, как на древних богов. Ректор Фарлаг, говоря о своем аристократическом происхождении, разве что не лопался от гордости.
Алек рассмеялся. Как всегда искренне и весело. С каждой минутой нашего общения он нравился мне все больше, и я ничего не могла с этим поделать.
– Он имеет на это право, Фарлаги – очень достойные люди. Они много сделали для нашего мира.
– Гордиться предками – это, наверное, нормально, – согласилась я. – Но разве может это быть важнее собственных достижений?
– У него и своих достоинств хватает, – не сдавался Алек, пока мы шли по бесконечно длинному коридору к другой аудитории. – Лучший выпускник Лекса, самый молодой Мастер Снадобий, талантливый ученый, самый молодой ректор в истории не только Лекса, но и всех учебных заведений. Хотя считается, что с последним ему помог папа-министр, но он справляется. Говорят, в обществе в свое время тоже блистал и был одним из самых завидных холостяков.
– Ты его так защищаешь, словно он твой… любимый дядя, – я не придумала другого достойного родства, учитывая возраст.
– Мы все немного родственники, – со смехом признался Алек. – Но мне просто жаль его, наверное. Такое многообещающее начало, а теперь…
Он вздохнул и махнул рукой, а я почувствовала внезапный приступ любопытства. Мне так и не рассказали ни одной версии о том, кто и за что проклял Фарлага. Я уже собиралась об этом спросить, но Алек успел первым:
– Что за бумаги ты с таким любопытством изучала вместо лекции?
Я смутилась. Делиться с ним своими тайнами у меня не было желания, каким бы милым Алек ни казался, поэтому я попыталась уйти от ответа:
– Да так, кое-что по учебе…
– Правда? А было похоже на личные дела студентов.
У меня по спине пробежал холодок. Алек, конечно, сидел недалеко, но как он разглядел? Только через пару мгновений я вспомнила, что ректор показывал ему ведомости с оценками мамы. Значит, доставал ее личное дело. Алек мог просто узнать оформление страницы.
– Это как-то связано с твоей мамой?
Последние слова окончательно добили меня. Я замерла посреди коридора, посмотрев на него с подозрением. Как он догадался? И хотя я не озвучила свой вопрос, Алек словно прочитал мои мысли:
– Меня тоже прочат в лучшие выпускники Лекса, – со своей обычной очаровательной улыбкой пояснил он. – Твой внезапный перевод сюда после ее смерти, обгоревший портрет, твой внезапный побег с вечеринки после того, как я упомянул архив в кабинете ректора, теперь эти бумажки… Что ты ищешь, Тара?
Видимо, он и правда был очень умен и внимателен к деталям. Я задумалась о том, что, возможно, стоит ему довериться. В конце концов, я еще ничего плохого от него не видела за все время пребывания здесь. Наоборот, он единственный, кто отнесся ко мне хорошо. И я очень нуждалась в помощи.
– Я ищу свою маму, – призналась я. – То есть… пытаюсь понять, кем она была. До ее смерти я не знала, что она училась здесь. Я не знаю, кем она была до замужества. Ничего о ней не знаю. Я хочу найти каких-нибудь родственников. И, может быть… – в последний момент я осеклась, решив, что про отца рассказывать все же не стоит. – Может быть, ее родители еще живы и захотят со мной познакомиться. Или хотя бы они должны знать, что случилось с ней.
– Так эти личные дела студентов?..
– Личные дела студенток по имени Дария, которые учились здесь в нужный год и чей возраст совпадает с маминым, – кивнула я, доставая копии из сумки и протягивая ему. – Но дата рождения не совпадает ни у одной, а без портретов я не могу понять, кто из них моя мама.
Алек просмотрел протянутые листы, а потом выдал:
– Значит, нужно соотнести эти имена с портретами выпускников.
– Портретами выпускников? – мое сердце забилось чаще, когда я поняла, что ниточка еще не оборвалась.
– Да, создается для каждого выпуска из Лекса. По одной копии альбома остается в библиотеке. После следующей лекции могу показать тебе.
Это была, наверное, самая длинная лекция в моей жизни. Минуты тянулись бесконечно долго, я вновь старательно записывала за преподавателем, но делала это, не задумываясь и не пропуская информацию через себя. Я могла думать лишь о том, что вот-вот узнаю настоящую фамилию мамы. И тогда до поиска ее родителей останется всего один шаг.
Однако в библиотеке меня ждало жестокое разочарование. Мы с Алеком внимательно рассмотрели портреты всех Дарий, даже тех, кого я отсеяла по году рождения. Никто из них не был похож на мою маму. Тогда мы изучили портреты всех девушек подходящих нам выпусков, пользуясь тем, что третьей лекции не было ни у меня, ни у него. Мы потратили на это почти час, но ни одна выпускница Лекса не была похожа на мою маму. Ни такую, какой я ее знала, ни такую, какой она была изображена на обгоревшем портрете.
