– Неужели?
– Представь себе.
– Знаешь, я мог бы оскорбиться и подумать, что тебе от меня нужен только секс, если бы не одно «но».
– Чем же я себя выдала?
– Ты испекла печенье. Мне никто и никогда не пек печенье. Если это не любовь, то я даже не знаю, как это назвать.
Эпилог
Мир за Занавесью лихорадило еще несколько месяцев. До гражданской войны дело все-таки не дошло, поскольку в первые же дни после того, как древний король заявил о себе и своих притязаниях на оставленный когда-то престол, Легион молчаливо поддержал его. По крайне мере, его силовая часть. Та, что выполняла функции судебной власти, сопротивляться пыталась, но без поддержки стражей и боевиков их недовольство с самого начала было обречено на провал.
Как и предсказывал Сорроу, большая часть населения магического мира к его появлению и попытке восстановить монархию отнеслась довольно равнодушно. Рядовым магам оказалось наплевать: они привыкли к несменяемости Кролла, но давно были крайне недовольны им, а Сорроу вносил хоть какое-то разнообразие в политическую повестку дня и дарил надежду на улучшения. К тому же Рону Риддик и ее ревоплощение в народе действительно любили.
Поддерживавшие Кролла элиты, конечно, сопротивлялись сильнее всех. Они организовывали пикеты и протестные акции, выступали прямо от своего имени и пытались купить сторонников среди нейтрально настроенных политиков. Если бы им удалось расколоть Легион на два лагеря, кровопролития и смуты избежать не получилось бы. Но Норд Сорроу выбрал наиболее удачный момент для своего возвращения. Мари Бон хоть и возглавила Легион при Кролле, лояльности к нему не испытывала. А после того, как вскрылось, что Кролл организовал нападение во время празднования юбилея, среди легионеров сочувствующих ему практически не осталось. Мари Бон даже заподозрила, что случайное снятие с Сорроу иллюзии на балу было не таким уж и случайным. Однако сам Сорроу этого не признавал.
Месяц спустя после своего ареста Дангест Кролл смирился со поражением и принялся выторговывать для себя послабления. Он чистосердечно признался в подготовке теракта и подробно рассказал, как и почему ему помогала Ада Вилар. Даже признал, что именно он велел ей натравить на Петра Кросса голема, когда мальчишка узнал о том, что их держат в подвале непостроенного здания.
– Я опасался, что он может докопаться и до замены курсантов големами и поделиться этим с кем-нибудь, – рассказывал он на допросе. – Поэтому велел Вилар избавиться от него. Мы изначально планировали раскрыть «преступный замысел Шадэ», но ближе к празднику, чтобы воспользоваться скандалом как предлогом для переноса торжеств из Академии в Легион. Но тогда было слишком рано, да и Кросс возомнил себя великим следователем, поэтому продолжал копать эту историю. Он должен был умереть в том коридоре, но его слишком быстро обнаружили. И он умер в лазарете, на руках у Вилар. Она психанула и, как оказалось, пошла против нашего плана. Она должна была убивать прототипов, а не погружать их в стазис. Убивать и прятать в подземелье Орты, чтобы потом мы могли обвинить в этом Нормана.
– Я одного не понимаю, – покачала головой Бон, которая вела его допросы. – Почему именно Легион? Мы были вашей опорой. Почему вы решили нанести удар именно по нам?
Кролл в ответ на это только презрительно усмехнулся.
– Опорой… Вы перестали быть опорой и стали угрозой, как только появилась эта девчонка. Ревоплощение Риддик. Половина легионеров начала пускать на нее слюни. Это началось еще тогда, когда я явился за ней лично, в Орту. За ней и ее любовником, который нарушил все мыслимые и немыслимые законы. Я мог избавиться от них прямо тогда, почти без шума. Но легионеры не посмели поднять на нее руку. Я понимал, что стоит ей заявить о желании править, половина Легиона переметнется на ее сторону. Я собирался использовать это нападение, чтобы изменить Легион. Очистить его.
Кролл подтвердил и то, что Шадэ они использовали вслепую. Он действительно встречался с ним сам и навел на мысли о новых испытаниях для курсантов, об использовании для них големов. Он пообещал прикрыть его, если взаимодействие с Ковеном всплывет, и Шадэ поверил ему на слово.
После этих показаний Грея Шадэ отпустили, но в должности ректора Академии не восстановили. Его отправили на заслуженный отдых – на пенсию. После тридцати лет службы Легиону она получалась довольно приличной.
Ректором Академии Легиона Раст Фарлаг, вернувшийся в правительство почти сразу после ареста Кролла, назначил Гедеона Соло. У него имелся и опыт службы, и опыт преподавания. К тому же он до сих пор дружил с отцом Хильды Сатин. Норд Сорроу перед назначением лично переговорил с ним. И раз назначение после этого состоялось, они явно сумели договориться.
В первую же неделю работы ректор Соло вызвал к себе Хильду Сатин и разговаривал с ней в присутствии ее куратора. Он заверил обоих, что донос Виктора Ланга аннулирован, а потому никакого наказания для них не последует. Сам Виктор Ланг никаких доносов не писал, это сделал подменивший его голем. Курсант Ланг от сделанных от его имени заявлений официально отказался.
– Я надеюсь, что и в будущем подобные свидетельства не появятся, – выразительно глядя на Хильду, заметил Соло в завершение разговора. – В конце концов, целоваться можно и в менее людных местах. Надеюсь, мы поняли друг друга? Прекрасно. Передавайте привет папе.
Хильда привет папе передала, как только начались каникулы после второго триместра. Она удивила родителей письмом, в котором сообщила, что пригласила на традиционный семейный обед куратора, поскольку очень хочет, чтобы они с ним познакомились. Если родители при этом что-то и заподозрили, то вида не подали.
Дилан Мор пришелся ее отцу по душе, но иначе и быть не могло. Молодой, красивый бывший боевик не мог ему не понравиться, даже если имел какие-то виды на его дочь. Они моментально нашли общий язык, разговорившись о службе в боевом отряде. Хильда с присущей ей решительностью не стала тянуть дольше, чем было необходимо, и призналась, что решила пойти в следователи.
Было видно, что Мор готов защищать ее решение, если господин Сатин решит выразить недовольство, но тот только улыбнулся и поинтересовался у него, есть ли у его девочки шансы стать следователем.
– Конечно, – несколько удивленно ответил Мор. – Она будет прекрасным следователем. Я уже сейчас готов написать ей лучшую характеристику.
– Отлично, я очень рад, – Сатин перевел взгляд на дочь. – Я боялся, что выше стража ей не прыгнуть.
– Что? – Хильда была не столько удивлена, сколько возмущена. – Да меня бы и в боевики взяли!
Она посмотрела на Мора, как бы прося его подтвердить, что он сразу и сделал. Господин Сатин недовольно поморщился.
– Боевой отряд… Детка, ты же это несерьезно?
– В каком смысле? Я думала, ты всегда хотел, чтобы я пошла туда.
– Нет, это ты хотела туда пойти. Я, конечно, поддерживал тебя, ты ведь моя маленькая звезда. Я во всем и всегда тебя поддержу. Но не хотел бы я, чтобы ты со своей комплекцией оказалась среди боевиков. Мор, расскажите ей, каково там! Чтобы она, наконец, поняла, что это не игрушки.
