– Жаль, – только и смогла сказать я.
Он снова сжал мою руку и, кажется, хотел что-то сказать, но тут за моей спиной скрипнула дверь, и стражник, который провел меня сюда, безапелляционно заявил:
– Время вышло.
Я и не думала просить отсрочки: торопливо высвободила руку и вышла в коридор, не прощаясь.
Теперь полутьма этого места оказалась мне на руку: было не так заметно, как я вытираю безмолвные слезы, следуя за своим провожатым.
Глава 20
– Ты меня обманула, – сварливо заявил Охотник на следующий день. – Обещала, что тебе станет лучше после разговора с Нергардом, а тебе стало только хуже.
Мне нечего было на это возразить: он знал, что вернулась я с глазами на мокром месте, ничего не захотела рассказывать, а с утра выглядела, по его словам, «на погребальный костер краше кладут». Я по-прежнему не хотела ничего объяснять. О чувствах Нергарда я не рассказала из соображений деликатности, а о собственном внезапно треснувшем сердце просто не могла ни с кем говорить, даже с Охотником.
Избежать допроса с пристрастием я могла только одним способом: срочно сделать вид, что все прекрасно. Поэтому я снова стала вставать вовремя, через силу завтракала, одевалась и старалась весь день улыбаться.
Я очень старалась не думать о лорде Нергарде. Раз он сам во всем признался, я уже ничего не могла для него сделать. Да и он не хотел, чтобы я что-то делала. Мне оставалось надеяться, что у него есть план, поэтому он выглядел таким спокойным. В этом случае мне было даже противопоказано предпринимать какие-то действия, ведь я могла ему помешать. Но в глубине души я боялась, что никакого плана у него нет. Вдруг он просто устал от всего и решил не бороться с судьбой?
В любом случае, я ничего не могла ни сделать для него, ни дать ему. Даже его чувства ко мне оказались самообманом. Наверное, он очень хотел влюбиться, почувствовать эту меняющую мир вокруг связь с кем-то. И ему удалось убедить себя в том, что я могу оказаться подходящей девушкой. Но себя не обманешь.
Итого: я была не нужна ему как женщина и бесполезна как союзник. Что мне оставалось? Сделать, как он велел, то есть заняться собственной жизнью. А в моей жизни ждал бал-маскарад в честь какого-то местного зимнего праздника, на котором мне предстояло начать искать будущего мужа. Сама мысль об этом казалась сейчас нелепой, но я старалась убедить себя, что так правильно. Ведь какие еще варианты у меня были? Как вернуться домой (а главное – куда), я не имела ни малейшего понятия. А жить дальше как-то надо.
Мои дни снова наполнились понятной и размеренной рутиной: подготовкой к балу. На одних занятиях я изучала базовый этикет, чтобы не выглядеть дикаркой (хотя мне казалось, что я и так веду себя вполне воспитанно). На других – популярные танцы. Во второй половине дня я поступала в распоряжение швей, которые то снимали мерки, то заставляли выбирать ткани и фасоны, то приносили примерять заготовки. Иногда мы с Охотником продолжали тренироваться во владении мечом. В общем, у меня был насыщенный график, и я предпочитала пораньше уходить спать. Потому что тогда я наконец оставалась наедине с собой и могла больше не изображать фальшивых улыбок. Я забиралась под одеяло, закрывала глаза и вспоминала осень в Нергардском замке.
Неделя пролетела незаметно, я оглянуться не успела. Наступил день бала, но я не испытывала никакого радостного предвкушения. Я смотрела на украшенный по случаю праздника зал и вспоминала серые стены полуподвального помещения королевской тюрьмы, где оставался лорд Нергард в ожидании суда.
Учитывая тщательную подготовку, я опасалась, что на балу на меня будет обращено много внимания, но все оказалось гораздо прозаичнее. Я появилась в зале в свите Его Величества Ксандра, но в нее входило еще несколько человек. Мне сшили довольно яркое, обращающее на себя внимание алое платье с открытыми плечами, тугим корсетом и пышной юбкой, чтобы меня заметили и обо мне начали говорить, но больше король никак не выделил меня среди других. Мы даже не говорили с ним.
Потом советник представил меня нескольким знакомым, те представили другим. Я не запоминала ни лиц, ни имен – слишком много их было и не все считали необходимым снимать полумаски. Я обращала внимание лишь на скепсис в их взглядах. Конечно, какая-то безымянная девица, которая по какой-то непонятной причине пользуется расположением монарха – одним богам известно, что они думали.
Когда начался очередной танец, мне удалось улизнуть от опекунов, которым меня навязали, и смешаться с толпой. Я пыталась найти Охотника, который, как я знала, тоже должен быть где-то здесь: его в свиту короля не взяли, но костюм для бала ему шили. Однако в огромном зале, полном народу в ярких нарядах и с масками на лицах, найти кого-то было нелегко. Приглушенное освещение только усложняло задачу, но я была настроена решительно.
Я хотела найти его и предложить сбежать. Не с бала, а вообще из дворца. За какой-то час общения с местной знатью я поняла утопичность плана Его Величества. Никто из этих людей никогда не возьмет меня замуж. А если и возьмет, то не будет ни ценить, ни уважать. Для них я была пустым местом, безродной дворняжкой. Они и близко не были похожи на лорда Нергарда, который уважительно относился ко мне с первой встречи. Вероятность того, что я сама влюблюсь в одного из этих напыщенных снобов в обозримом будущем, стремилась к нулю.
Поэтому оставалось одно: убежать с Охотником и отправиться в путешествие. Даже если это значило охотиться с ним на туманников. Мне сейчас было все равно. У нас ведь осталась практически не тронутой сумма, выплаченная королем в самом начале. Этого должно хватить.
– Миледи, позвольте пригласить вас на танец, – внезапно произнес кто-то у меня над ухом.
Меня взяли за руку и потянули к танцующим. Я попыталась вывернуться и уже начала объяснять, что не могу сейчас, но неизвестный кавалер в маске, полностью скрывающей лицо, неожиданно прижал меня к себе, обняв за талию. Так, как никто не танцевал здесь, но как я танцевала с Нергардом на деревенской свадьбе. Изумленная, я молча вложила руку в ладонь кавалера, вглядываясь сквозь прорези маски в его глаза и не веря своим.
– Милорд, это вы? – неуверенно спросила я, стараясь говорить тихо, но так, чтобы он услышал сквозь музыку.
Глаза мужчины (такие знакомые) улыбнулись, и я не сдержала ответную улыбку. За пару вращений мы оказались в довольно пустынном темном уголке зала, где могли продолжить танцевать так, как нам нравится, не привлекая внимания.
– Но как?
– Ты же не думала, что они действительно в состоянии удержать меня в этой их смешной тюрьме? – весело поинтересовался Нергард. – Я колдун, как-никак. И если я редко демонстрирую силу, это еще не значит, что я ею не владею.
– Но они удерживали вас там три недели, – заметила я, чувствуя себя одновременно сбитой с толку, смущенной и обрадованной.
– Я просто пользовался возможностью побыть в одиночестве и подумать.
