Шлюпка, подаваясь назад, уже почти развернулась, как вдруг за спиной Карата сверкнуло, и в следующий миг он обнаружил себя валяющимся поперек лодочной скамьи. Непонятно, как оно так получилось, и почему в нос бьет острый запах, похожий на тот, который можно унюхать при плотном артобстреле.
И еще непонятно, почему в ушах звенит. Причем, это единственный звук, который слышно.
Приподнимаясь, затряс головой, пытаясь справиться еще и со зрением, – оно тоже шутки вздумало шутить. Не сразу понял, что перед глазами дым клубится.
Тоже непонятно откуда взявшийся.
На днище заворочался Чак, почему-то валяющийся там в обнимку с Шустом. Рот здоровяка открылся, но Карат только по движению губ смог понять, что тот заговорил.
Наконец, догадался развернуться. Увидел массу интересного, одновременно поняв, что шлюпка заметно накренилась к корме. Почему-то это не замечал.
И многое осознал.
С лодкой случилась большая неприятность, – у нее пропала корма. Отсек, где размещался мотор и баки, частично исчез, частично сохранился в виде набора свободно болтающихся лоскутов из стеклопластика, или материала на него похожего. Хлипкая переборка, отделяющая эту часть шлюпки от пассажирского отсека, тоже пострадала, у нее начисто снесло верх.
Мгновенная дезориентация, глухота, характерный запах и обширные повреждения говорят о том, что там произошел взрыв.
Что могло взорваться? Мотор? Бак с горючим?
Нет, слишком маловероятно. И не похоже. Следовательно, это нападение. Карат подхватил «шаромет», снял с предохранителя, принялся суматошно оглядываться в поисках лодки, с которой отработал гранатометчик.
Почему именно гранатометчик? Да потому что боевой опыт подсказывал, что в шлюпку попало что-то очень похожее на противотанковую гранату. Приличное фугасное действие, но при этом не видно многочисленных осколочных пробоин. А их и не должно быть, задача такого боеприпаса – проделать пробоину в броне, а всё остальное – сопутствующие и слабо выраженные явления.
Так, Шуст головой трясет, значит, живой. Аурелия и Диана тоже в кучу сложились, сбитые с лавки взрывной волной. У Дианы припалены волосы, или это кажется? Если и так, скорее всего – ничего не страшного. Девочка шевелится, следовательно, должна выжить.
Улей лечит всё, кроме смерти.
Хуже всех выглядел кот. Забившись на задранный нос, он беззвучно орал, широко разевая пасть. Понятно, что ни о какой беззвучности не может быть и речи, ор там выходит знатный, но Карат ничего не слышит.
Гранд ненавидит воду. И водные прогулки тоже ненавидит.
А прогулки, когда лодка оказывается без кормы и начинает затапливаться, он, должно быть, ненавидит в сотни раз сильнее.
Но где же противник? Никого нет, и никто больше не пытается стрелять. Вокруг шлюпки расползается грязевой ореол. Глядя на него, Карат начал подозревать, что взрыв произошел на дне, или очень близко к нему. Очень уж знатно ил встряхнуло, и много оглушенной рыбы кверху брюхом плавает.
Через несколько минут слух частично вернулся. Слова спутников доносились так, будто они из глубокой бочки общаться пытаются, но понять смысл можно.
Осмотр показал, что да, корма почему-то взорвалась. Двигатель пропал, скорее всего лежит на дне, где-то неподалеку. Бак пробило, но повезло, выливающееся топливо не вспыхнуло.
Чак, осмотрев повреждения, сказал:
– Похоже на мину.
– Совсем спятил? – ответил на это Шуст. – Ты когда-нибудь морские мины видел? Да там шар с метр диаметром, с рогами во все стороны. Такая здесь не поместится, тут глубины нет. Да и прикидываешь мощь взрыва? Нас бы выше облаков закинуло.
Чак покачал головой:
– Нет, не такая мина. Ты не жил возле Дона, не знаешь. Внешники любят минировать тропы на мелководье, по которым мертвяки ходят. Кумулятивная мина, как противотанковая, но не такая мощная. Просто конус со взрывчаткой на штыре со стабилизаторами. Скидывают их с беспилотников в таких местах, где выше шанс тварь зацепить. Ну или думают, что шанс повыше. Штырь втыкается в дно, мина смотрит кумулятивной воронкой вверх. Не знаю, что там за датчик, но на рыб он не реагирует, только на массивные объекты. Как только такой оказывается над миной, она подрывается. Посмотрите вокруг, сколько грязищи поднялось. Тут глубина с полметра, но если залезть в воду, на все полтора уйдешь под нее. А всё потому, что там ила на метр, если не больше. Рыхлый ил, в такой далеко уходишь. Вот мина и ушла, а теперь его раскидала во все стороны. И на повреждения посмотрите. Аккуратно разбило корму, а у нас никого даже не покалечило. Почти нет осколков, и взрывчатки не так уж много. А перед тем, как рвануло, Шуст задом сдавал. Вот, получается, и сдал на эту мину. Не повезло.
– Не повезло?! – возмущенно воскликнул Шуст. – Ты почему раньше про такие мины не сказал?!
– А что говорить? Я же понятия не имел, что они здесь стоят. Да и скажи это, что дальше? Ты о мине не узнаешь, пока она под днищем не шандарахнет.
Карат указал на камыши, через которые так долго и безуспешно пытались пройти:
– В зарослях глубины вообще нет, и по корням камыша когда идешь, не так сильно проваливаешься. Пешком пойдем.
– Пешком?! – скривилась Диана.
– А есть другие предложения? Лодка дальше не пойдет, она немного поломалась.
Девочка, стоя на носовой скамье, кивнула:
– Да, я это заметила. Просто так не хочется по такому болоту ходить.
– Ничего страшного в этом нет, я ходил, – сказал Карат.
– И что? Нормально всё было?
– Нормально. Живой остался. Повезло.
– В чём повезло?
– В том, что вовремя сушу нашел. Меня там пиявки уже почти съели.
– Ну обалдеть…
* * *
Да, корневища камыша и правда помогали не проваливаться по пояс в иловую толщу при каждом шаге, это у них не отнять. Однако, комфортной такую ходьбу назвать язык не повернется. Карат то и дело оступался, иногда падал, вымок и вывозился в грязи от пяток до макушки. Оружие, боеприпасы и снаряжение тоже пострадали, а это совсем плохо, ведь это значит, что важнейшие для выживания иммунных предметы могут подвести в бою.
Передвигаться приходилось почти исключительно по камышу. Рассекающие его протоки не всегда удавалось форсировать сходу, потому как местами глубина в них оказывалась слишком большой, а плавать с автоматами, ручным пулеметом, крупнокалиберной винтовкой и огромным котом – трудновыполнимое занятие.
По прикидкам Карата, отряд сейчас выдавал не более километра в час. Да, идут строго на юг, в правильном направлении, но сколько так придется тащиться? И от моста, как назло, еще при жизни шлюпки прилично удалились. Сейчас дошло до того, что, несмотря на повышенный риск обнаружения, все уже согласны по нему хоть иногда срезать самые неприятные участки.
