Вскоре встретили брошенный «уазик». Двери нараспашку, но ни костей, ни других следов насилия поблизости не наблюдалось. Картина стандартная, в большинстве случаев означающая, что водитель резко позабыл, как управлять транспортным средством, или ему стало слишком нехорошо. И то, и другое случается по одной, понятной всем бывалым иммунным причине.
С огромной вероятностью труп этого бедолаги гниет где-то неподалеку. Без пищи начинающие зараженные далеко уйти не могут: слишком медленно ковыляют, слишком быстро теряют силы. В итоге ползут, пока шевелиться получается, а дальше замирают и медленно угасают. Листья и трава на прокорм им не годятся, а найти здесь падаль, доступную новичкам, затруднительно – чересчур дикие места.
В машине съестного не нашли, зато прихватили массу предметов, полезных в хозяйстве. Включая рюкзак, в который разместили большую часть боеприпасов. Теперь можно тащить его по очереди, это развязывает руки и повышает мобильность отряда.
Дальше грунтовка начала постепенно заворачивать. Карат уже было с унынием подумал, что придется ее бросать и двигаться на юг по дебрям водным и сухим, как тут она вывела к другой дороге. Тоже без покрытия, но накатанная куда серьезнее. Даже не понять, как давно здесь проехала последняя машина, глинистую почву укатало почти до каменного состояния.
Брошенная техника здесь попадалось почаще. Автомобили грузовые и легковые, пара мотоциклов, трактор и даже конная повозка с кучей здоровенных мослов, оставшихся от тягловой силы. Судя по тому, что они не были жестоко перекушены, поработали зубы не самых опасных зараженных.
Новая дорога вела не точно на юг, но пока что устраивала. Лучше пройти здесь лишние пару-тройку километров из десяти, чем переть прямым путем через протоки или по диким берегам.
И вот очередной ее поворот, обрадовав было тем, что направлял в нужную сторону, чуть ли не по идеальной прямой, принес сюрприз.
Два автобуса и «Камаз-вахтовка» перегородили дорогу, устроив небольшой затор. Стекла побиты, там и сям следы кровавые, вокруг разбросано множество человеческих костей. Тоже понятная картина: люди, угодив в ловушку Стикса, ведут себя по разному. В том числе пытаются выбраться из городов всеми доступными способами. Привычка к коллективизму заставляет многих предпринимать это сообща. Вот и прутся во все стороны караваны из гражданского транспорта под охраной наивных новичков с охотничьими двустволками. Иногда они останавливаются сами, когда значительная часть пассажиров перерождается, иногда им приходится стопориться из-за действий зараженных, или враждебно настроенных иммунных.
Морда «Камаза» разворочена, кабина и кузов выгорели. Не похоже на действия тварей, зато очень похоже на последствия взрыва. Очень может быть, что сработала автоматическая система уничтожения. Например – ударный беспилотник, способный распознавать и атаковать цели, без указания оператора. Карату, увы, доводилось сталкиваться, впечатления самые негативные. Такие «птички» на Внешке – обычное дело, да и здесь их должно немало летать, это ведь Дон.
Но на этом драма не закончилась, – подоспели зараженные. На звук подрыва, на дым от огня, охватившего вахтовку, или издали гнались за шумной колонной. Так или иначе, они нашли здесь обильную еду.
И смерть.
Свою смерть.
Скрюченные в неестественных положениях тела валялись повсюду. Поодиночке и группами, едва тронутые изменениями бегуны и корявые монстры, перешагнувшие за стадию лотерейщиков, а то и топтунов. Их тут, на глаз, под сотню раскидано. Смердело так, что глаза выедало, этот запах зараженные должны чуять на километры, однако, ни одного падальщика Карат не заметил.
Это странно, а странное имеет обыкновение грозить непредсказуемыми опасностями.
Стараясь не делать резких движений, поставил винтовку на толстую ветвь, приник к прицелу, изучил несколько тел и задумчиво выдал:
– Не понимаю, что их убило. Я не вижу ни одной раны.
– Да их даже вороны не клюют, – с удивлением добавил Шуст.
– Хрень какая-то, – нервно выдал Чак. – Не, ну нафик, я сюда соваться не хочу, тут точно какая-то хрень.
– Вы что, ничего не понимаете? – с детским удивлением спросила Аурелия.
– А ты, что ли, всё у нас понимаешь? – чуть ли не со змеиным шипением ответил вопросом на вопрос Шуст.
Почему-то нормально с сектанткой он общаться категорически не желал.
Девушка, равнодушно взирая на неприятную картину, без эмоций протараторила:
– Они называют это «терен-фосфат». Вещество, почти мгновенно вызывающее судороги по всему телу и паралич дыхания у большинства зараженных. Это жидкость, ее, обычно, распыляют с дронов. Если видите под крыльями дрона что-то плоское, непонятное, это, скорее всего, выливной прибор. Аэрозоль тяжелая, она быстро спускается к земле и висит над ней тонким слоем. Кто в этот слой попал, тот там и остается.
– Я о таком слышал, – кивнул Чак. – Вот оно, оказывается, как выглядит.
– У нас нет живчика и нам нужны спораны. Там их много, нужно собрать, – предложила Аурелия.
– Совсем сдурела? – хмыкнул Шуст. – Сама же сказала, что там отрава. Если она мертвяков валит, нас тем более завалит.
Девушка покачала головой:
– Нет. Аэрозоль долго не висит, воздух уже через несколько минут становится чистым. Да и в почве она быстро разлагается. Но чтобы получить дозу из почвы, придется ее съесть. Газ нас точно не убьет, а дронов я за всё время ни разу не видела. Или они очень высоко летают, или в этом районе нечасто бывают. Скорее всего, у них пик активности сразу после перезагрузки городского кластера. Один дрон создает приманку, стреляя по транспорту с людьми, другой заливает всё тереном, когда зараженные набегают. Удобный способ контролировать их численность.
– Да тут не только мелочь, тут чуть ли не рубер валяется, – алчным голосом доложил Чак. – Вон, возле заднего автобуса валяется. Ноги оторвало, чем-то конкретным в него запустили. Но башка целая. Да тут можно неплохо подогреться, если всю тухлятину проверить.
– Мы там точно не траванемся? – недоверчиво уточнил Шуст. – Даже вороны на них не садятся, а они птицы умные.
– Если так сильно боишься, дай мне нож, я сама всё сделаю.
– Кто боится? Я? На вид тебе столько, что не во всяком магазине без документа выпивку продадут, а потому прощаю. Взрослые люди умны, они понимают, как много здесь значит осторожность.
Карату надоело всё это выслушивать, поднялся, закинул винтовку на плечо, сделал первый шаг из зарослей, бросив через плечо:
– Шуст, нормальный нож у нас один и он у тебя. Аурелия права, нам чертовски нужны спораны, а здесь их много.
* * *
Споранов не было. Ни одного. Вся сотня, или около того мертвяков оказалась пустой.
Да в них даже паутины не отыскалось.
По очевидной причине, – все до единого споровые мешки оказались вскрытыми. И нет, не когтями и клыками падальщиков разорваны, те ими если и интересуются, так далеко не в первую очередь. Здесь поработал острый и узкий инструмент, зажатый в руке опытного мародера. Разрезы столь точны и аккуратны, что со стороны факт грабежа во время осмотра на заметили. Лишь когда сами занялись вскрытием, выяснили, что работать не придется.
