Нахмурилась.
— Почему ты был на свадьбе?
— А ты угадай. Я бываю на них часто. Очень часто.
— Ты тамада, Марк?
_________
* марка солнечных очков
ГЛАВА 25
Марк
Я расхохотался.
— Никакой я не тамада!
— Официант? — не отставала Вера.
— По-твоему, я похож на официанта?! Холодно, Вера. Даже близко нет.
— Так кто же ты? Плохой танцор?
Я согнулся пополам от смеха.
— Хватит, женщина! Разве похоже, что мне что-то мешает?
— Тогда как я должна угадать?
— Никак, ты и не сможешь. Обычно, я вестник дурных новостей для жениха.
— И что это значит?
— Знаешь ли ты, Вера, — спросил я с прищуром, — что перед свадьбой, когда предсвадебная лихорадка позади, а конфетно-букетный период и того дальше, многие женщины вдруг понимают, что они, оказывается, не готовы всю жизнь спать только с одним мужчиной?
Вера побледнела. Боже мой, побледнела так, как будто я уже рассказал ей всю правду о ночи в «Савое».
— Как будто мужчины не думают о том же, — сказала она, но как-то неуверенно. — А как же любовь?
Моя коронная тема.
— Любви не существует. Это гормоны, которые вырабатываются в нашем теле во время и после секса, заставляют нас чувствовать нечто большее к определенным людям, только и всего. Но однажды всем людям всегда хочется большего. И чего-то новенького. Независимо от пола.
— И какая связь? Ты ходишь на свадьбы с плакатом «Бегите, глупцы»? Пытаешься открыть людям глаза?
— Не только пытаюсь, я им действительно открываю глаза.
— Как? — выдохнула она.
Достал из кармана одну лишнюю фотку, которую так и не отдал вчера жениху. Протянул ее Вере.
Ее глаза расширились. Она даже не стала брать ее в руки. К счастью для меня.
Вере хватило рыжих волос на снимке, чтобы понять, что это за женщина, а я специально выбрал именно этот кадр, поскольку кроме волос и обнаженного тела там больше не было других лишних деталей.
— Вчера после нашей встречи я отдал похожие кадры жениху. Ты, может быть, заметила его в аэропорту. Он толкал тележку с их чемоданами…
— Заметила.
Вижу, что ее трясет. И уже не от холода.
— Где ты снял это?
— В аэропорту.
— А зачем ты встречался с ней вчера?
— Хотел узнать, где их отель.
Прячу фотку в карман, не до конца понимая, почему соврал в последний момент. Ведь не собирался.
Интересно, чего Вера боится теперь, когда глядит вдаль таким ошалевшим взглядом вдаль? Что однажды я расскажу ее драгоценному Юре обо всем, что у нас было? Или, может, Вера прикидывает, сумел ли я вчера сфотографировать ее вчера на пляже в момент оргазма?
И вдруг слышу:
— Каждая может ошибиться, Марк. Поддаться желанию, а после раскаяться в содеянном…
Ищет оправдания даже шлюхам. Предсказуемо.
Наверняка, уже что-нибудь придумала и для такого мерзавца, как я. Но меня сейчас интересует другое.
— А ты, Вера?
— Что я? — резко обернулась, хотя до этого глядела на горизонт.
— Ты могла бы ошибиться? Перебрать? Поддаться желанию, которое не в силах контролировать? Совершить то, за что потом будет очень и очень стыдно? Смогла бы, Вера?
От моего вопроса Вера вспыхивает вся: от кончиков пальцев до корней волос. Закрывает лицо руками и шепчет:
— Я уже это совершила.
Смеюсь.
— То, что произошло вчера на пляже не в счет. Это почти так же невинно, как ты сама.
— Я не невинна, Марк! — ахает она.
— Я не о девственности, Вера, — отмахиваюсь. — Скажи мне, хоть раз ты чувствовала влечение к другому мужчине? Настолько сильное, что соглашалась соврать, обмануть, но провести с ним ночь, а после вернуться и, когда еще все болит после секса с другим, выйти замуж, клятвенно обещая, что больше никогда и ни за что? Или отдаться другому, Вера? Прямо на свадьбе в подвенечном платье, спрятаться от гостей в подсобке и опуститься на колени перед другим мужчиной, который не был твоим мужем?
Все это время, пока говорил, я все крепче сжимал ее плечо, а после понял, что даже встряхнул ее, как будто видел на ее месте совсем другую женщину. Говорил я тоже слишком громко.
Опомнился и убрал руку с ее плеча.
Вокруг все так же гуляли люди, шумело море и смеялись дети.
— Прости… — пробормотал я. — Не хотел тебя пугать.
Вера отшатнулась от меня и побежала к шезлонгам.
Я остался стоять на берегу, позволяя ступням тонуть в песке. Увидел только, как Вера натянула сарафан поверх мокрого купальника, а после отвернулся.
Что толку смотреть, как она уходит? Я добился своего. Снова. Ведь этого я и хотел?
— Ты спрашивал, шлюха ли я, Марк?… — вдруг раздалось за спиной.
Я медленно обернулся.
Вера смотрела прямо на меня. Ее воинственный взгляд и вздернутый нос не вязался с растрепанными волосами и в простом сарафане. Из-за мокрых трусиков юбка тут же облепила бедра.
Я с трудом перевел взгляд выше. На ее глаза.
— Хочешь узнать, смогла бы я? Так вот ответ на твой вопрос, Марк — да, я ничем не лучше ни рыжей из аэропорта, ни других твоих женщин. Ты спрашивал вчера, что мне снилось, пока ты… ты делал это со мной в такси? Мой парень. Но думала ли я о нем, когда… позволила тебе сделать это со мной еще раз вчера на пляже? Было ли мне стыдно после? Нет, Марк. Ни капельки. Так что я их понимаю… Хотя ты, наверное, нет. Мне очень жаль, что в твоей жизни произошло что-то такое, после чего тебе пришла в голову именно такая идея мстить невестам накануне свадьбы. Не думай, я не оправдываю их, Марк. Просто понимаю в какой-то мере. Понимаю, что иногда это единственный шанс испытать хоть что-то в твоей жизни, которая и после будет ровно такой же, какой была до этого
Вера развернулась, чтобы уйти, но я схватил ее за запястье.
— Скажи мне, какого черта твой Юррррра отпустил тебя одну? — рычу я. — Какого черта, можешь ты мне ответить, Вера?!
Округлила глаза. Испугалась, что я уже все про нее вынюхал, вплоть до имени парня.
Объяснил:
— Ты произнесла его имя в такси. Во время того самого оргазма. Так что я знаю, что ты думала вовсе не обо мне в этот момент.
Вера громко сглатывает.
Молчит, пока я поглаживаю большим пальцем ее запястье. Не хочу этого делать, но не могу заставить свое тело никак не реагировать на ее. Чувствую жар и шероховатость высохшей соли на ее коже.
