— Можно, — пожимает плечами. — Просто ты будешь сверху и все сделаешь за меня. Ай, Вера! Только не по ребрам! Что ты делаешь? — спросил он, когда я постучала в перегородку.
Та беззвучно опустилась.
— Я слушаю, Марк, — отозвался водитель, не оборачиваясь.
Странно, он к нему обращается даже не по имени отчеству?
— Нам нужно в больницу, — ответила я. — Не знаете, есть ли по дороге хоть одна в этом районе?
— Я могу вбить в навигаторе, хотите?
— Отлично, давайте.
Марк смотрит на меня и улыбается. А после касается губами моего уха и тихо шепчет:
— Значит ли это, что тебе надоело быть сверху, Вера? И что тебе понравилось тогда сзади?
Я вспыхнула, как спичка. Не уверена, что он шептал достаточно тихо, чтобы этого не услышал водитель. Музыка в машине не играет, только навигатор задает наводящие вопросы.
— За пять кварталов от нас есть частная клиника.
— Частная подойдет, — громко отвечает Марк и тут же добавляет тише мне на ухо: — А знаешь, убьем двоих зайцев сразу, Вера. Я еще и анализы все сдам, чтобы убедиться, что чист. Иначе производители презервативов меня разорят.
— Это тебя-то?
— У меня на тебя много планов, Вера, — отвечает все с той же кривой ухмылкой.
Потом пытается усадить меня к себе на колени, но резко бледнеет и шипит что-то матерное сквозь стиснутые зубы.
Не могу сдержать смеха, а Марк с тяжелым вздохом утыкается мне в плечо и легко прикусывает кожу через тонкую ткань водолазки.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — говорит он. — Даже не рассчитывай, что врач спишет меня со счетов.
— Сейчас увидим, — все с тем же смехом отвечаю я, а навигатор без эмоций возвещает о том, что мы на месте.
****
— Как это полный покой неделю?! — шипит Марк, превозмогая боль.
Выпрямиться он едва может из-за боли в ребрах, о чем врач только что и сообщил, глядя на готовый рентгеновский снимок.
— И лучше бы корсет надеть, — кивает невозмутимый врач. — Полный покой неделю, это значит, лежать. И ни в коем случае не сидеть. Спортом тоже не заниматься. Вам прописан полный покой и без резких движений.
Лежащий на кушетке Марк смотрит на врача ошарашенными глазами. Потом переводит взгляд на меня.
— Побудешь моей сиделкой в эту неделю, Вера?
О черт. Это будет тяжелая неделя. По ухмылке Марка это и так понятно.
— Без резких движений, — зачем-то повторяет доктор, и я чувствую, как вспыхивают мои щеки.
— Заметано, — кивает Марк. — Что на счет остальных анализов?
— Будут готовы через день, три и пять. Как только придут результаты, отправлю их вам на почту.
Кое-как, отстояв очередь еще и в аптеке, мы добираемся до машины. На Марке к этому времени лица нет. После всех телодвижений, анализов, хождений по кабинетам и рентгена, ему настолько больно, что он глотает тут же в машине целую горсть таблеток, прописанных врачом. Среди них есть и обезболивающие.
Невероятно. А ведь когда они только приехали, Марк отмахивался тем, что «что-то покалывает в боку».
Водитель возвращается обратно на трассу. Мы снова едем домой.
Марк откидывается на заднее сидение и сидит, прикрыв глаза. Видимо, ждет, когда ему полегчает.
Едем в тишине, но недолго.
— Не думай, что я так просто отстану.
Не могу сдержать улыбки. Он даже сидит из последних сил, а все туда же.
— И знаешь… Спасибо, Вера, что все-таки настояла на враче.
Улыбаюсь еще шире, переплетая наши с ним пальцы.
— Не за что, Марк.
ГЛАВА 49
Марк
Не так, ой, не так я представлял себе возвращение домой вместе с Верой. Хотел быть со щитом, но в итоге приперся на щите.
Чудо-таблетки, конечно, подействовали, но из машины я все равно выбрался с трудом и едва дыша.
Вера тут же нырнула мне под плечо, как будто ей под силу тащить меня на себе. Черт возьми, это я должен перенести ее на руках через порог, сразу взбежать по лестнице в спальню и сделать то, о чем так мечтал в отеле, но, похоже, как раз таки тот красивый жест возле лифта и окончательно подкосил мое состояние.
Я приставил палец к сканнеру на двери, ввел код и распахнул двери. Этот дом был раз в пять больше того на Кипре. Когда-то он принадлежал моей матери. В последний раз я переступал порог этого дома, когда еще был женат. После я предпочитал дому за городом квартиру в центре, но сейчас я хотел увезти Веру ото всех и для этих целей дом был как-никак кстати.
Вера осматривала мраморный пол, лестницу с коваными перилами, ковры и картины, как достопримечательности музея.
— Марк, — тихо произнесла она, — а все-таки, кто ты такой? Отель на Кипре я помню, но это получается, еще не все, что тебе принадлежит?
— Не все, — согласился я. — Вообще я удивлен, что ты до сих пор меня не раскусила, потому что… все как бы на поверхности.
Вера нахмурилась, помогая мне взобраться по лестнице на второй этаж.
— Может, хватит намеков?
Я привык к тому, что моя фамилия говорит сама за себя. Любого другого мурыжили бы в аэропорту куда дольше, да и одной взяткой бы не обошлись. Но Вера, похоже, также далека от политики, как Плутон от Солнца.
— Да какие уж тут намеки, Вера. Ты мою фамилию помнишь?
Я толкнул дверь спальни и вошел первым, а Вера осталась стоять на пороге. Оглянулся — ага, судя по шоку на ее лице, она наконец-то связала дважды два.
— Так ты… сын самого премьер-министра? Как его…
— Не называй это имя. К несчастью для меня, да, я его сын… О черт, помоги мне с футболкой, пожалуйста.
Моргнула, смахивая наваждение, и улыбнулась прежней улыбкой.
— А в прошлый раз ты легко с ней справился.
— За что и расплачиваюсь теперь.
Вера подхватила края футболки и помогла стащить ее через голову. Потом ее пальцы легли на ремень, и она потянула за пряжку, облегчая доступ к ширинке и единственной пуговице на джинсах.
Стянула их до самых щиколоток, при этом опустившись передо мной на колени. Я считал трещины на потолке, но трещин в элитном коттедже не было, так что отвлечься не удалось.
— У меня есть объяснение такой реакции, — сказал я, глядя в потолок. — Мой организм решил, что я при смерти, а потому ему срочно необходимо оставить после себя потомство. Базовые мужские инстинкты, понимаешь?
— Хорошо, что хоть у кого-то из нас еще осталась голова на плечах, а не только инстинкты, — отозвалась Вера. — Ложись в постель, Марк.
