Я, вся растерянная, дрожащими руками взяла меч и тут же уронила. Тяжеленое железо воткнулось острием в землю. О, нечистые! Да как же я отрабатывать буду? Тара зарычала от негодования, сжала кулаки с открытой злостью посмотрела на лорда Дейна, а у него от её взгляда лицо исказилось, улыбаться он перестал. Сузил глаза и глухо поинтересовался:
— Что-то хотите сказать, студентка Вьятт?
Она гневно откашлялась, и, проглотив все имеющиеся слова, подхватила меня с мечом, свой меч, и поволокла в общежитие.
Часть 5
На кровать я рухнула без сил. Тара поставила мое оружие у стены. И вернулась ко мне, начала толкать в бок.
— Некогда разлеживаться. Идем на лекцию.
— Лекцию? — пробормотала я еле языком ворочая. — Я не могу.
Тара стряхнула меня с кровати. Сунула в руки учебник и тетрадь. И не дав времени даже переодеться, вытащила из комнаты. Нечистые, да откуда только силу у неё берутся?!
В аудиторию я вошла крепко поддерживаемая рукой подруги. Вид у меня был еще тот. Платье я так и не переодела, а волосы висели паклей. А если прибавить к этому распрекрасное опухшее личико… Раздались смешки.
— Рты закрыли! — рявкнула Тара и все смолкли с уважением смотря на девушку-тролля. А она довольно хмыкнула и усадила меня на свободное место.
Магистр в темном одеянии, холодным взглядом обвел группу. Остановился на нас с Вьятт, зрачки его расширились. Тара громко шмыгнула синим носом. Преподаватель воздухом подавился. Кашлянул, беря себя в руки и стараясь казаться невозмутимым, проговорил:
— Магистр Бехард, срочно отбыл. Заменять его буду я, — постучал палочкой по столу. Аудитория смолкла.
Магистр Бехрад, нелепый старик с добродушным лицом. Воспоминания ворочались медленно. И куда могло понадобиться отбыть пожилому магу в самом начале учебного года? Но я тут же откинула мысли, да мало ли…
— Прошу любить и жаловать, меня зовут магистр Терн Зорий, — продолжал новый педагог. — Я буду преподавать предмет — история проклятий. Сегодня будем изучать…
Слова для меня звучали словно сквозь вату. Я позабыла и о лорде Бехарде и о советнике. Я писала дрожащей рукой, смутно понимая, о чем говорит магистр Зорий. Иногда ловила быстрые взгляды ребят, они неслышно переговаривались, на меня кивали, что-то писали на выдранных из тетрадей листках и передавали одному, сидевшему впереди. Это был тот самый парень у которого я так хотела позаимствовать на стадионе немного силы. Как же мне её сейчас не хватало. Вот чуть-чуть… Капельку.
Парень тоже на меня оборачивался, и смотрел напряженно.
— Студентка Найли, вам нехорошо? — голос магистра Терна донесся далеким отзвуком и потух в пустоте пляшущих от усталости и вспыхнувшего внутреннего голода лиловых разводах.
— Нехорошо! — набатом прозвучал в голове мой собственный голос, на самом деле едва ли я сказала громко. У меня просто сил не было. Я так устала. И испугалась… советника Гэйли. И точно была уверена, что он знал, кто я.
— Найли! — это уже Тара. — Ты меня слышишь?
Я слышала. Подняла на неё взгляд затягивающийся лиловой пеленой. Жар расплылся по венам. Стучащие от напряжения молоточки в висках зачастили.
— Мне… мне надо… уйди, — прошептала сдавлено. Со страхом осознавая, я не смогу сдержаться. Я буду рвать амулет дрожащими пальцами, но я не смогу остановить требующую своего суккубскую суть. Я опустошена, я испугана. Последнее выжигает меня сильнее усталости…
— Можно я выйду? — встала из последних сил удерживая рвущееся наружу очарование, готово поглотить любую силу до которой дотянется.
— Хотите, я вызову лекаря? — у магистра Зория голос стал сочувственный, он подошел ближе, стараясь заглянуть в мое разом побледневшее лицо.
— Нет! — испуганно отшатнулась.
— Я провожу в комнату, — услышала казавшийся далеким голос Тары.
— Нет! — испуганно вскрикнула я и бросилась из аудитории. Я почти ничего перед собой не видела, кроме лиловых разводов, тянувшихся от каждого студента кто стоял у стен, от самих стен, от расписаний и стендом с именами. От высокой арки у входа, под которой я пронеслась не чувствуя ног. От студентов находящихся на аллеи, от них особенно чарующий. Я меня разум отбивало напрочь.
Я бежала не понимая куда. Высочила за левое крыло института, и только тут немного в себя пришла, понимая, что нахожусь на территории факультета некромантии и демонологии. «Хорошо, — пронеслась в воспаленном сознании быстрая мысль, — эти редко на улицу выходят». И только подумала, как чуть не взвыла. На площадке, где зеленела аллейка, сидела парочка. Молодой человек, обнимал за плечи юную особу. Мне и так дурно было. А эти еще и влюбленные, от них такая волна энергии шла, просто бурлила. Мне даже очарования насылать не нужно было. Просто потянуться и взять. «Нечистые бы вас побрали!» Парочка сидела спиной ко мне. А я проклинала всех и вся, потому что не могла больше сопротивляться. Ноги у меня подкосились, я рухнула на землю. Тело сотрясала дрожь, дикая боль выкручивала кости, жаром текла кровь в венах. Я протянула руку вцепляясь дрожащими пальцами в волну жизненной силы исходившую парочки. Амулет раскалился, начал стягиваться, кожа повторно вздулась волдырями на и без того обожжённых участках.
— Леди, вам плохо?
Лиловые нити оборвались, сила метнулась назад к парочке. Зато лиловые нити тут же направились к тому, кто был ближе, чей голос я услышала.
— Леди?
Только не это! Детский девичий голосок.
Жар обжег затылок.
— Уходите! — прохрипела я неузнаваемым голосом.
— Леди, вам плохо?
Да ей что, не понятно!
Вскочила рывком, оборачиваясь.
Девчонка лет семи. Не больше. Стояла и смотрела на меня огромными серыми глазами. Платье цветное, пара косичек. Лиловые разводы обвивали тельце.
— Что с вами леди?
Я жадно смотрела на неё.
Лиловые нити потянулись от девочки ко мне. Желанные, просящие поглотить их, успокоить боль и жар внутри моего многострадального тела. «Нет! Нет! Она же совсем ребенок!» — зашептала я, всхлипывая. — Уходи, малышка, — попросила умоляюще-сдавленным голосом. Амулет плотно обхватил шею, удушая, я вцепилась в него пальцами. — Уходи!
Она нахмурилась. Тонкие морщинки нарисовались на детском личике.
— А мне один друг всегда говорит, что людям нужно помогать…
Какая упертая девочка. У меня зубы от напряжения заскрипели.
— А я не человек, — прошептала сдавленно, по щекам покатились слезы, от боли, от осознания невозможности противиться самой себе.
Девочка руки в карманы юбки сунула. И сделала очень умное лицо.
— Особенно не людям. Мой друг говорит, что они зачастую просто ничего не понимают и потому сами себе помочь не могут.
