— Куда я должен явиться после того, как переоденусь?
— Я сам провожу вас, сэр. А если вы дадите мне свою одежду, я отутюжу ее, пока вы купаетесь, сэр.
— О, моя одежда в порядке. Я старательно укладываю ее.
— Отлично, сэр. Не будете ли вы так добры позвонить в четвертый звонок, когда я вам понадоблюсь? Первый звонок — заказ напитков, второй — связь с гаражом, третий — вызов горничной, а четвертый — мой личный звонок, сэр.
Он удалился, бесшумно прикрыв дверь. Том взглянул на часы, выждал пару минут, а затем ради эксперимента позвонил в первый звонок. На вызов почти моментально явился рослый молодой человек с грифельной доской и мелом.
— Желаете что-нибудь выпить с дороги, сэр?
— Да, будьте добры.
— Немного бренди, сэр?
— Нет, что-нибудь, что можно пить подольше.
— «Джон Коллинз», сэр?
— Да, пожалуйста.
Коктейль был доставлен, не прошло и пяти минут.
— А где ванная? Совсем забыл спросить.
Когда он наконец собрался позвонить в четвертый звонок, была уже половина восьмого, и он сильно проголодался. Слуга, которого, как выяснилось, зовут Уолтерс, проводил его вниз и направо, в просторную, наводящую уныние столовую. Она была отделана в серовато-зеленых тонах и украшена портретами игроков в крикет. Том без труда узнал Хаттона, Хендрена, Сатклиффа и Хоббса и потерпел поражение с еще двумя портретами, лица на которых должен был узнать, однако не смог, пока не обратился за помощью к хозяину.
Хозяином дома оказался человек, с виду достигший самой середины средних лет, хотя, как позднее оказалось, ему уже минуло шестьдесят три года. Тучный и краснолицый, он обладал профилем жестокого злодея и фасом себялюбца. Том мгновенно проникся к нему глубокой неприязнью.
— Вижу, вы смотрите на наши фамильные портреты, — заговорил сэр Адриан. Том подтвердил это и добавил, что, к сожалению, не видит среди них Ларвуда. — Нет, он тоже здесь, — возразил сэр Адриан. — Вы еще не заглядывали в оконную нишу.
Том исправил это упущение и спросил:
— Ваша неделя крикета начинается с понедельника, сэр?
— Ну вот еще! Какой я вам «сэр»! Я еще не настолько стар! А вам сколько лет?
— Двадцать четыре.
— Правильно. Я, видите ли, навел о вас справки.
— Ни за что бы не подумал, что у вас нашлось на это время.
— О, я пристально слежу за вами. Вы Т. П. Ст. К. Донах, который набрал пятьдесят семь очков при еще не выбывших бэтсменах в винчестерском матче 1945 года и неоднократно имел средний результат сорок три ноль шесть очков в сезоне 1948 года. Прошу заметить, не самые блестящие достижения. Вам ни в коем случае не следовало пробовать боковой удар с Чейвли. С ним нельзя действовать наспех. Длина его бросков поразительна.
— Порой бывает полезно рискнуть.
— Ха! Значит, риск вы признаете, юноша, а критику — нет, так?
— Только когда я уверен, что сделал все, что мог.
— Отлично. Великолепно. Ну что ж, наша неделя начинается в понедельник, с товарищеского матча против команды лорда Авердона. Это совершенный пустяк. Во вторник… но об этом потом. Всего пара иннингов с каждого в понедельник — ну, вы понимаете. Если вторые иннинги по каким-то причинам не удастся завершить, мы, конечно, пойдем на ничью. А вот четверг — это важно. В четверг и субботу мы играем с соседней деревней Брук. В прошлом году они нас разгромили. Потому я и дал объявление. Здесь нет ни требования постоянного местожительства, ни тому подобной чепухи. Как в профессиональном футболе. Что тебе удалось раздобыть, с тем и будешь играть в команде. Ну, а я добыл вас, и боже вас упаси не отработать свое содержание!
— Кстати, какое оно, мое содержание?
— А, вы об этом. С Дереком вы вскоре познакомитесь. Мы ведь исключительно любители, мистер Донах. Не хочу, чтобы возникали подобные вопросы. Вы здесь, чтобы заниматься с моим внуком. А крикет — это так, между прочим… то есть, разумеется, официально. Дерри вам понравится.
— В объявлении вы упомянули, что он из отстающих учеников.
— Не глупите, юноша. Если бы он не был отстающим, ему не понадобился бы репетитор на каникулы. Он спустится через минуту. Но на самом деле вас интересует не это. Вы хотите узнать о том, сколько я намерен платить вам. Так вот, что вы скажете на такие условия: полный пансион на неделю, десятка, а если мы побьем Брук — еще двадцать фунтов?
— Так я на собеседовании, сэр Адриан, или уже получил работу?
— Получили, разумеется. Я думал, вы уже поняли.
— В таком случае я возьму десять фунтов за репетиторство вашего внука, а в остальном мне нет дела до того, выиграем мы или проиграем, при условии, что игра будет честной.
— По рукам, — живо подхватил сэр Адриан. — Хотя знаете, двадцать фунтов не нанесут ущерба вашему статусу любителя. Это всего лишь гонорар.
Прежде чем Донах успел согласиться с этим мнением, дверь открылась, и вошел самый красивый юноша, какого он когда-либо видел. Юноша был рослым и грациозным, обладал благородным профилем, золотистыми волосами, маленьким греческим ртом и большими карими глазами. Улыбнувшись сэру Адриану, он направился прямиком к Тому.
— Здравствуйте, мистер Донах, как дела? Как хорошо, что вы приехали, сэр. Поездка выдалась приятной?
Голос звучал изысканно и казался таким же нереально прекрасным, как и его внешность.
— Да, — озадаченно ответил Том, так как если перед ним был отстающий ученик, то тогда сам он — круглый болван. — Вы ведь, если не ошибаюсь, не мой ученик?
— А вы, стало быть, мой наставник? О да, разумеется. Знаете, сэр, боулеры наверняка были рады вашему возвращению, когда вы сделали сто двадцать одно очко на «Лордсе» в прошлом сезоне!
Том, который поймал себя на размышлениях о том, какой реакции можно добиться от этого фарфорового мальчика неожиданным пинком, вежливо улыбнулся, ибо неприкрытое восхищение обезоруживает.
— Ну, не знаю, — скромно отозвался он, — я предпочитаю считать, что мне невероятно повезло. Я же промахнулся во второй раз.
— Поймать такой мяч было немыслимо, сэр. Вы не упустили ни единого шанса. Только вы смогли бы взять такой мяч, но кому еще это было бы под силу, даже представить себе не могу. Ты согласен, дедушка? Знаете, в то время мы говорили…
— Не захваливай его, Дерри, — перебил сэр Адриан. — В крикет он играет неплохо, но вовсе незачем поклоняться ему, как кумиру. Будем надеяться, он сделает нам сотню и двадцать одно в четверг, да так, чтобы наверняка, и хватит.
Эти слова прозвучали довольно резко, но взгляд, которым они сопровождались, был полон такого обожания и преобразил мясистое лицо и выпученные глазки сэра Адриана настолько, что Том вдруг заметил фамильное сходство между юным Нарциссом и его дородным дедом. Но лишь мельком. Послышался гонг. Сэр Адриан, потирая брыли, заметил, что умирает с голоду, схватил бокал хереса с подноса, принесенного по первому звонку, жестом предложил Тому угощаться, опустошил один бокал, схватил другой, выпил и этот, надул щеки, причмокнул губами и направился к столу.
