— Неправильное. Зато «возникнул» в строку хорошо ложится.
Мистер Ху обдумал этот довод и восхищенно улыбнулся.
— Видите, вот это я и люблю в англичанах. Все думают, что вы очень надежный консервативный народ. Но вы вечно нарушаете правила. Если это позволяет добыть то, что вам нужно, вы с радостью нарушаете правила. — Он радостно рассмеялся. — Даже Уильям Блейк!
* * *
С Эндрю Бишопом Софи разговорилась только к десятой лунке.
— Боюсь, вам должно быть довольно скучно вот так проводить воскресное утро, — сказал он. Он опять потерял свой мяч в траве, и она помогала ему в поисках.
— Вовсе нет, — возразила она. — Я уже узнала уйму всего.
— Правда? Например?
— Я узнала, что означает «пар». Поняла разницу между веджи и драйвом. Разобралась, что бёрди на один удар меньше, чем пар, игл — на два, а альбатрос — на три, но это все мало кому удается.
— Очень хорошо. Хотя я не понимаю, насколько полезны эти сведения в вашей работе.
— Не угадаешь. Все в научном хозяйстве пригодится.
— Ну наверное. А, вот же!.. Вот те на.
Его мяч оказался не просто глубоко в траве, но и лежал так близко от ствола тисового деревца, что разыграть его было положительно невозможно. Эндрю пришлось забрать мяч и бросить себе за спину, тем самым теряя ход.
— А еще я узнала, — сказала Софи, пока он вытаскивал пятый айрон, — что Британия экспортирует молоко в Китай. Что мне и в голову не приходило до сегодняшнего дня.
— Черт. — Удар получился наперекосяк: мяч проскакал вперед всего несколько ярдов, да так и остался в траве. Мистер Бишоп пошел к нему с той же клюшкой. — Да, это поразительно, правда? Несколько лет назад я бы и сам вряд ли представил себе это. И уж точно не подумал бы, что буду экспортером. Поначалу казалось бесконечно мучительным. Но сын очень помог все это раскачать. Не Саймон — я о Чарлзе, брате Саймона. Он работает на «Эйч-эс-би-си» в Гонконге. Вот у него и есть кое-какое понимание той части света. И знаете, что? Когда мы за это взялись, оформление бумаг — даже с учетом языковых трудностей — оказалось проще, чем то, как это с Евросоюзом выходит.
— Правда? Поверить трудно.
— Да нет. Эти люди в Брюсселе — кошмар какой-то, вы понимаете. Волокита. — Он замахнулся на мяч, тот чистенько взмыл в воздух и так же опрятно приземлился посередине бункера примерно в тридцати ярдах. Эндрю скривился. — Совершенный чертов кошмар.
* * *
— Ну как, хорошо тебе? — спросил Иэн, пока они вместе шли к фервею у четырнадцатой лунки. Пар тут был три, и у Иэна имелись шансы на бёрди: он довел мяч до самой кромки лужайки первым же ударом.
— Вряд ли я бы стала делать это традицией, — сказала Софи. — Но вообще мило.
— Ну, ты, во всяком случае, теперь знаешь, с какой целью я просыпаюсь по воскресеньям, — и что у меня нет романа на стороне.
Они шли дальше. Было так тихо, что Софи слышала, как крутятся колесики у тележки Иэна и свои шаги по губчатой траве.
— Здесь очень спокойно, — проговорила она. — Понятно, почему тебе это нравится.
— Да, — сказал он. — Разве не здорово было бы находиться в таком месте все время? Где вот так спокойно.
— В смысле, жить в каком-то таком месте?
— Да.
— Это разве не на пенсию план?
— Я подумывал, что это, скорее, то, что люди предпринимают, когда готовы завести детей.
Софи напряглась и ускорила шаг.
— Сейчас не надо об этом, — сказала она. — Я не готова. И ты об этом знаешь.
Иэн замер. Стоял и смотрел на нее, уперев руки в бока, а Софи шла дальше.
* * *
Мать Иэна собиралась разделить с ними обед. Софи думала, что Хелена приедет на своей машине, но когда они с Иэном пересекли площадку перед зданием клуба, то Софи увидела, что подъезжает незнакомый автомобиль с Хеленой на пассажирском сиденье. За рулем оказалась Грета. Они припарковались, и Хелена с помощью Иэна медленно выбралась со своего места, а затем тяжко оперлась на него, и он повел ее к парадному входу в клуб. Софи подошла к водительскому окну — переговорить с Гретой.
— Спасибо, — сказала она. — Вы очень добры.
— Я всегда рада помочь, — отозвалась Грета. — Знаю, что она уже не очень любит водить.
— Не зайдете с нами выпить?
— Ну что вы, спасибо. Я на самом деле хотела поговорить с миссис Коулмен, и вот выпала возможность. Чувствую себя виноватой, по правде сказать: подала на увольнение.
— Ох нет, — сказала Софи. — Вы же так здорово подружились.
— Да, надеюсь, что так, — сказала Грета. — Я уже давно у нее в доме. Четыре года. И все же я по хорошей причине ухожу. Мы с мужем ждем ребенка.
В свете разговора с Иэном у четырнадцатой лунки эта новость задела Софи особенно пронзительно. Грета была лет на пять моложе точно. Но Софи удалось выговорить с некоторой искренностью:
— Чудесные новости. Поздравляю. Когда срок?
— Через пять месяцев.
— Великолепно. — Она попыталась вспомнить хоть что-то о муже Греты помимо имени. — Лукас все еще работает?..
— В ресторане, да.
— В ресторане в?..
— В Стратфорде. Его повысили до управляющего.
— Великолепно, — повторила Софи. — Я очень рада, что все складывается так хорошо.
— Спасибо, — сказала Грета. Пока она отъезжала, Софи заметила у нее на лице потаенную улыбку и не могла Грете не позавидовать.
Обеденный зал клуба оказался не таким удушливым, каким Софи его себе опасливо представляла, — облачение предполагалось «парадно-произвольным», судя по всему, то есть мужчинам не требовалось надевать галстуки, — однако чувствовала Софи себя здесь не в своей тарелке. Перво-наперво, она остро осознавала, что они с Иэном тут самые молодые, столько сивых и белых шевелюр разом она не видела с круиза на «Легенде». Еда тяжеловата: надо было идти к стойке, занимать очередь и получать хорошо прожаренные куски говядины или свинины из мясного ресторана с горами жареной картошки и зеленых овощей, которые мистер Ху, понаблюдав за поведением гостя, стоявшего впереди него, прилежно залил морем густой бурой подливы, хотя на лице у него явно читалось некоторое недоумение.
Во время трапезы никакой фоновой музыки из динамиков не доносилось. Слышалась лишь приглушенная благовоспитанная болтовня примерно сорока мужчин и женщин, которые либо только что сыграли, либо собирались играть свои три с половиной часа в гольф.
— Мама рассказала тебе новости про Грету? — спросила Софи, занимая свое место рядом с мужем.
— Рассказала, — ответил он.
— Как мама это восприняла?
Иэн покосился на нее слегка удивленно:
