— Больно, наверное, да?
— Не только это — все разливается куда попало. В смысле, как вы… как вам удается… направленно?
Софи не ожидала, что ее так быстро втянут в подобную беседу.
— Тренировка, наверное. Рискну предположить, что вы привыкнете. — И далее осторожно спросила: — Еще какие-то…
— …связанные с влагалищем вопросы? Нет, не сейчас.
Софи заметила, что Эмили опять поморщилась.
— Ужасно болит, наверное.
— Это все потому, что у меня там два бужа, чтобы не смыкалось.
— О-ой…
— Приходится держать их внутри по двадцать минут, пять раз в день.
— О-ой… Бедняжка. Это все равно что…
— Давайте оставим тему моих новых гениталий, может?
— Отличная мысль, — сказала Софи.
— Я видела одну телепрограмму с вашим участием. Здорово. Вы очень хорошо держитесь перед камерой.
— Спасибо.
— Надеюсь, универ доволен? Повышает им престиж немножко, надо полагать.
— Кстати сказать, — проговорила Софи, — они вам сообщали, что жалобу Кориандр на меня в конце концов отставили?
— Нет.
— Мне тоже. Я просто получила сообщение, что слушание прошло в мою пользу и все мои курсы восстановили. Меньше чем через неделю после того, как я написала им, что собираюсь вести телепрограмму. Возможно, совпадение.
— Ух ты, — сказала Эмили. — Весь стыд люди растеряли.
— У вас усталый вид, — сказала Софи. — Может, мне пора.
— Я и впрямь в лоскуты. Такое ощущение, что уже никогда не сможешь ни ходить, ни есть, ни делать что бы то ни было нормально. Но приятно быть вместе с кем-то. Больницы — места очень одинокие. Вы первый человек, с которым я за весь день поговорила, если не считать медсестру, которая заходила сменить мне капельницу.
— Вы тоже первый человек, с которым я сегодня поговорила.
Получалось так, будто это не просто такой вот факт. Прозвучало это как предложение доверия, и Эмили, какой бы измученной она ни была, хватило чутья, чтобы это уловить.
— О? — заговорила она. — Я всегда думала… — Тут она побоялась зарваться. — Не знаю… что у вас семья или как-то. Муж, дети. Что у вас с этим все сложилось.
— Муж у меня как раз есть, — отозвалась Софи. — Он просто не живет сейчас со мной. Видимо, у нас с ним пробное расставание.
— А. Как жалко. Когда это случилось?
— Уже месяцев девять. Я говорю, что это пока пробно, однако, если честно, все больше напоминает постоянное положение дел.
— Вы пробовали терапию и всякое такое?
— О да. Очень специфическую терапию, скажу я вам. Пост-Брекзит-терапию.
Эмили коротко и растерянно хихикнула, но лицо ей тут же перекосило от боли, и она схватилась за пах.
— Блин, — проговорила она, когда спазм прекратился. — Очень больно было. Напоминание, что не надо мне пока смеяться. Смеяться вообще не стоило, но… серьезно, дело в этом?
— В нем, в нем.
— И вы расстались из-за этого с мужем?
— Более-менее. Бред, да?
Софи уже собралась развить эту мысль, но тут в палату вошла миссис Шэмма. Мастью — как дочь: рыжие волосы, бледная кожа. Софи задумалась, почему не явился отец, и устраивает ли его такое положение вещей, и не усилило ли родительское неодобрение стресс Эмили в прошлом году. Мать казалась бурливой, любезной и разговорчивой. Софи представилась и побыла положенные пару-тройку минут, а затем нашла повод попрощаться. Осмелев после разговора, она перед уходом поцеловала Эмили в щеку и шепнула ей:
— Сейчас, может, оно так не чувствуется, но вы будете красавицей.
* * *
Софи, погрузившись в раздумья, спустилась к реке и пошла на восток к Фулэму. Темза была полна, буро-серые воды сонно плескались о стенки набережной. Кружили и вопили чайки. Пыхтел ленивый речной транспорт. Софи толком не понимала, куда направляется и чем займется, когда дойдет. Эта бесцельность словно бы стала новой, но уже постоянной чертой ее жизни.
Софи обдумывала тот миг в разговоре с Эмили, когда их прервали. То, что она сказала, было правдой: со всех рациональных точек зрения повод к их с Иэном расставанию бредовый. Пара может решить расстаться по всевозможным причинам: измена, жестокость, домашнее насилие, недостаток секса. Но разница во взглядах на то, должна быть Британия членом Европейского союза или нет? Казалось бы, абсурд. Да попросту абсурд. И все же в глубине души Софи знала, что это не столько причина, сколько последняя капля. Иэн откликнулся (с ее точки зрения) на итоги референдума с таким злорадным детским торжеством (он постоянно употреблял слово «свобода», будто был гражданином крошечной африканской страны, которая наконец-то отвоевала независимость у своего колониального угнетателя), что Софи впервые по-настоящему осознала: она больше не понимает, почему ее супруг думает и чувствует вот так. В то же время ее в то утро охватило мгновенное чувство, что маленькую, но значимую часть ее самости — ее современной, многослойной, сложносоставной самости — у нее отняли.
Несколько недель спустя, во время их первой встречи с семейным терапевтом Лорной, та сообщила им, что среди пар, которые она консультирует сейчас, есть много таких, которые считают Брекзит ключевым фактором их крепнущей отчужденности друг от друга.
— Я обычно начинаю с одного и того же вопроса, адресованного каждому из вас, — сказала она. — Софи, почему вас так злит, что Иэн проголосовал «Уйти»? Иэн, почему вас так злит, что Софи проголосовала «Остаться»?
Прежде чем ответить, Софи надолго задумалась.
— Скорее всего, потому что это заставило меня решить, что он как человек не настолько открытый, как я считала. Что его базовая модель отношений сводится к противостоянию и соперничеству, а не к сотрудничеству.
Лорна кивнула и обратилась к Иэну, тот ответил так:
— Я подумал, что она очень наивная, живет в каком-то пузыре и не видит, что у людей вокруг нее может быть другое мнение. И от этого у нее определенная позиция. Позиция нравственного превосходства.
Тут Лорна сказала:
— Что интересно в ваших ответах, ни один из вас не упомянул политику. Словно референдум вообще не касался Европы. Вероятно, на самом деле происходило нечто гораздо более глубинное и личное. И поэтому решить эту задачку, пожалуй, будет трудно.
Она предложила курс из шести встреч, но это, как оказалось, ее оптимизм. На деле они пришли к ней девять раз, после чего она признала поражение и умыла руки.
36
День 24 июня 2016 года запомнился Дугу тремя событиями: было объявлено, что британский народ проголосовал за выход из Европейского союза; Дэвид Кэмерон покинул пост премьер-министра; Найджел Айвз перестал отвечать на звонки.
