Софи не знала, что тут сказать. Ни разу прежде не слышала она, чтобы Соан рассуждал на эту тему так откровенно и так ожесточенно.
— В Бирмингеме, — неуверенно начала она, — люди вроде бы ладят… Не знаю, много народу из разных стран, и…
— Тебе это так и будет казаться, — проговорил Соан. Но этого ужина он ждал и хотел, чтобы настроение оставалось приятным, а потому сменил тему — достал свой айфон, нашел в фейсбуке какой-то фотоснимок и протянул телефон ей. — Кстати — что скажешь?
Софи уставилась на лицо молодого человека восковой бледности, каменно глазевшего в объектив из-за неопрятного рабочего стола.
— Кто это?
— Один мой аспирант.
— И что?
— Одинокий.
Софи ошарашенно вперилась в Соана.
— Ну ты же ищешь себе кого-нибудь?
— Да не очень, — сказала она. — Да и вообще, тут и говорить не о чем. У него вид, как у анорексичного Гарри Поттера.
— Чарующе, — отозвался Соан и вытащил из гугл-картинок другое фото. — Ну хорошо, а вот этот?
Софи вновь посмотрела на экран телефона и прищурилась: разочарованное лицо среднего возраста.
— Кто это?
— Из моих коллег.
Она пригляделась.
— Потасканный чуток, не?
— Я не знаю, сколько ему. Знаю, что уже девятнадцать лет пишет диссертацию и все никак не закончит.
Софи присмотрелась еще пристальнее.
— Это перхоть?
— Возможно, просто пыль на экране. Ну слушай, я с этим парнем в одном кабинете сидел весь прошлый год. Он хороший. Да, есть некоторые… трудности с личной гигиеной, но…
Софи вернула телефон.
— Спасибо, не надо. Никаких больше академиков. Хватит с меня очков-аквариумов и сутулых плеч. Мой следующий парень будет жеребцом.
Соан недоверчиво рассмеялся.
— Жеребцом?
— Высоким смуглым красавцем. С нормальной работой.
— Ты где такого найти собираешься — там, наверху?
— «Там, наверху»? — переспросила Софи, весело сверкая глазами.
— Это же наверху, так?
— Да тебе все «наверху». Все, что к северу от Клэпэма.
— Значит, мой взгляд на мир лондоноцентричен. Ничего не могу с этим поделать. Я тут родился, это мой город и единственное место, где я собираюсь жить. Бристоль был временным помутнением.
— Приезжай ко мне в гости в Бирмингем. Это разует тебе глаза.
— Хорошо, приеду. Но ты мне скажи, какие там мужчины.
— Такие же, как везде, конечно.
— Правда? Я думал, мужчины в Средней Англии помельче.
— Помельче? С чего ты это взял?
— Думал, так Толкин выдумал хоббитов. — Софи разразилась добродушным, но насмешливым хохотом, и Соан загнал себя в угол еще глубже: — Нет, ну серьезно: разве большинство в наше время не считает, что «Властелин колец» — это на самом деле про Бирмингем?
— Связь, очевидно, просматривается. В том месте, которое вроде как вдохновило Толкина, есть музей, на той же улице, где я живу.
— Мельница Сюр-Лох, — невозмутимо произнес Соан.
— Сэрхол, — поправила Софи. — Слушай, приезжай да сам глянь. Это милый город, вот правда.
— Конечно, милый. Земля беспредельной романтики и половых возможностей. В следующий раз приедешь сюда, я вас обоих приглашу на ужин. И тебя, и твоего парня-хоббита.
С этими словами он налил им по последнему бокалу вина, и они провозгласили тост: за Средиземье, за Срединную Англию.
3
Дуг получил электронное письмо из пресс-службы на Даунинг-стрит, в котором оглашалась прорва новых назначений, и взялся гуглить. Взгляд задержался на фамилии заместителя помощника начальника отдела связей с общественностью нового коалиционного правительства: Найджел Айвз. Был у них в школе мальчик по фамилии Айвз. Тимоти Айвз. И пусть фамилия не редкая, далекие воспоминания она пробудила. Бенджамин как-то раз сказал ему в минуту слабости, несколько лет назад, что принял от Тимоти Айвза запрос на дружбу в фейсбуке и обнаружил, что у Тимоти, среди прочего, есть сын… Не Найджел ли? И это тоже могло оказаться совпадением. Но в любом случае Дуг написал Найджелу, и Найджел ему ответил, и когда они встретились поболтать — не под запись — в кафе рядом со станцией «Темпл», Найджел первым делом сказал:
— Кажется, вы учились в школе с моим отцом.
— С Тимоти? В «Кинг-Уильямс» в Бирмингеме, в семидесятые?
— Точно. Он вас боялся до ужаса.
— Правда? — проговорил Дуг.
— Был уверен, что вы его презираете.
— Правда? — повторил Дуг и вспомнил, что так оно в самом деле и выходило. Тимоти Айвз был мелким недоростком, и старшие мальчишки в школе — особенно Хардинг — безжалостно его травили, постоянно отправляя на посылки и вымогая разные услуги. — Как он поживает? Чем занимается?
— Стал довольно успешным проктологом.
— Да что вы говорите.
— Уверен, что вы геморроем не страдаете, Дуглас, но если вдруг так, отец мог бы облегчить вам муки.
— Я несомненно буду иметь это в виду.
— Но, осмелюсь предположить, вы пришли поговорить не о своем геморрое.
— У меня его нет, и я о нем не говорил.
— Действительно.
— Нет, я пришел, потому что хотел обсудить возможность наших с вами… задушевных и взаимовыгодных отношений. Если тори и либерал-демократы способны сформировать коалицию — и найти способы работать вместе, то… кто знает? Может, сумеем и мы.
— Разумеется. Вы говорите о духе эпохи, Дуг. Полный отрыв от старой двухпартийной системы. Никаких больше мелочных противостояний. Исключительно общий язык и сотрудничество. Очень вдохновляющее время для начала политической жизни.
Дуг оглядел Найджела и задумался, сколько тому может быть лет. По виду — только что из университета. Щеки бледно-розовые, и, казалось, брить их отродясь не надо было. Темные костюм и галстук с иголочки, но непримечательные, как и расчесанные на косой пробор волосы. Выражение лица пресное, голос постоянно воодушевленный, но при этом непроницаемый. Начало третьего десятка, никак не больше.
— Так все же как там на самом деле все складывается сейчас — в Доме десять? — спросил Дуг. — У вас там две очень разные партии, с очень разными программами. Вряд ли это надолго, верно?
Найджел улыбнулся.
— Дэйв, Ник
[15] и команда уважают вас как комментатора, Дуглас, но мы знаем, что ваша задача — искать узкие места. Здесь вы их не найдете. У Дэйва и Ника, естественно, имеются разногласия. Но в конечном счете они же обычные ребята, которым хочется делать дело.
