— Ох, где был я вчера, не пойму днем с огнем. Помню только, что стены с обоями. Помню, Клавка была и подруга при ней. Танцевал до упаду с обеими. Ох, где был я вчера!…
Он провел джеб правой поднявшемуся боевику. Тот опять свалился под барные стулья. Две подходившие к бару девушки попятились назад.
К нему подошли милиционеры и увели в свою каморку. А оттуда его забрали трое ребят.
— Куда? — спросил Алексей. И успел одному вмазать, когда тот поднял кулак, чтобы показать куда. Туда, наверное, хотел он сказать, где раки зимуют. Двое других заломили ему руки за спину.
— У меня есть свидетели! — закричал Алексей.
— Кто? — спросил один из тех, что заломил ему руку за спину.
— Эти траханные менты! Они же сдадут вас потом. Вы ответите за похищение человека. Вы вообще в курсе, сколько за это дают?
— Сколько? До пожизненного? — спросил один.
— Так это были не менты, — сказал другой.
— На, — только и сказал третий, которого Алексей ударил. Это был запрещенный удар ниже пояса. Парень хотел еще ему добавить, но другие его придержали.
— Позже, если что.
— Я бы убил этого гада прямо сейчас.
Даша не догадалась бы, что Алексея взяли в заложники. Если бы ей не сообщили об этом перед самым боем.
Сама Анна Владимировна подошла и сообщила ей эту новость.
— Мама, ты так говоришь, как будто ничего страшного не произошло.
— А что, собственно произошло? Его отпустят после боя. Никто не предлагает новых невыполнимых условий.
— Я буду нервничать. Я буду думать, что его там бьют. И, может быть, никогда не выпустят. Мы не должны допускать такого давления.
— Думаю, нам придется потерпеть. Сейчас они уже не пойдут на уступки.
— Они объявили нам войну, что ли, я не пойму? — спросила Даша.
— Это обычная практика. Так всегда делается, если надо, чтобы боксер лег в определенном раунде. И знаешь почему? Поставлены не просто очень большие деньги.
— А какие? спросила Даша.
— Поставлены огромные деньги. Ты представляешь себе цех по производству Харлеев Дэвидсонов?
— Ну, допустим, нет.
— Это не цех, это целый завод. Цех — это только сборочный цех! А сколько других, подсобных цехов!
— Зачем они играют на такие большие деньги? Я не понимаю.
— Хороший вопрос, — ответила мама. — И ответ тоже простой: они не смогли договориться.
— Если все так, как ты говоришь, то и другая сторона может сделать свой ход. Кстати, у нас дверь заперта? — Даша сходила и проверила дверь. — Ты хоть понимаешь, Анна Владимировна, — сказала она, вернувшись, — что это будешь ты? У них просто нет других вариантов. Одни будут держать Алексея — другие тебя. Ты не думаешь, надеюсь, что противоположная сторона не узнает о похищении Алексея? Кстати, у тебя есть оружие?
Позвонили с ресепшн.
— Вам принести обед в номер, или вы спуститесь в зал? — услышали они женский голос.
Даша замахала руками.
— Скажи, что мы перезвоним — Анна Владимировна положила трубку.
— Что?
— Разве мы заказывали обед? А они уже хотят нести его сюда. Понимаешь, они даже не знают, что мы хотим, а… тихо. Это была проверка.
Анна Владимира задумалась.
— У меня есть маленький пистолет, — сказала она. — Надо только найти его. Сейчас в спешке это вряд ли возможно.
— Ты сторожи… нет, лучше я буду сторожить дверь, а ты будешь искать пистолет.
А пока что мы придвинем диван к двери.
— Это их не удержит.
— Мы должны делать все, до чего можно додуматься, чтобы защитить наше жилище. А там видно будет. Ты слышала, что американцы во время войны прибегали к услугам мафии? Вот, а оказывается, прибегали.
— Давай вызовем повара на определенное время, — сказала Анна Владимировна. Они могут растеряться. Впрочем, я думаю, они прослушивают все разговоры, и никого сюда не пропустят, — добавила она.
— Подожди, — сказала Даша. — Я сейчас определю, где они.
Она села, положила на стол руки, и закрыла глаза.
— Что? — наконец спросила Анна Владимировна. — Ты видела, где они?
— Они здесь, — тихо сказала Даша, — двое стоят у стены за дверью, один сидит в кресле у фикуса.
— Мы попались. Здесь какой этаж? — добавила она. — Шестой?
— Пятый, — сказала Даша.
— Все равно высоко, — сказала Анна Владимировна, — мы не сможем спустить по простыням. У нас нет опыта.
Бой должен был состояться в восемь вечера. Они прождали почти до пяти.
— Я не могу наесться перед самым боем, — сказала Даша. — Как я буду двигаться? Надо идти сейчас.
— Давай лучше закажем, — сказала Анна Владимировна.
— Ну, хорошо, — сказала Даша. — Только не заказывай много. Иначе я не удержусь, и все съем. Всего, но только по одной порции.
Им, как ни в чем не бывало, вкатили тележку с холодными и горячими блюдами и напитками. Даша принимала еду, а Анна Владимировна стояла в стороне с маленьким пистолетом за спиной.
Она спросила, когда повар уже собрался уходить:
— Там, в коридоре, никого нет?
— Вы имеете в виду троих с пистолетами? — спросил повар. — Нет, всё уже убрали.
— Убрали, вы говорите? Что убрали? — спросила Даша.
— Ну, трупы, я имею в виду, — ответил повар. — Здесь нашли три окровавленных тела с вырванными сердцами. А вы разве ничего не слышали?
Анна упала в обморок, а Даша только спросила повара:
— Вода здесь есть?
Повар подал воды, и она попросила его выйти.
Они долго ели.
— Мне кажется, ты уже не сможешь боксировать, — сказала Анна.
— Ох, — Даша хлопнула себя по животу, — ты права. Мне, кажется, я не смогу боксировать. Да и какой смысл? Деньги уже в кармане. А против такого экскаватора я два раунда не продержусь. Я уверена, Черная Пантера не даст мне просто так заработать еще семьсот пятьдесят тысяч. Она нарочно меня изуродует. Я никуда не пойду. Кстати, я не пойму, какая у противника промежуточная ставка. Победа само собой, а если точнее?
— В каком раунде они запланировали меня уложить на ринг, ты в курсе?
— Точно не знаю, но думаю раньше.
— В первом или во втором? А что если, наоборот, в четвертом?
— Что это меняет? Хотят отсечь все ставки?
— Да, чтобы кроме них не выиграл никто.
— Неужели, она так уверена в себе? Я ведь могу и зубы ей вышибить до четвертого раунда.
