Францисканский аптекарь в 1679 году записал следующий рецепт настойки из человеческой крови. Сначала необходимо было слить кровь у покойника, который при жизни обладал «страстным темпераментом» и, желательно, «плотным телосложением». Далее крови следовало дать осесть в «густую липкую массу», после чего ее выкладывали на деревянную доску и резали на полоски, чтобы стекла вся лишняя жидкость. Далее кровь сушили на противне и, пока она была еще теплой, растирали в бронзовой ступке, а получившийся порошок просеивали через шелковую ткань. Порошок пересыпали в пузырек, а весной разбавляли свежей водой, получая укрепляющий напиток.
Любопытно, что, по утверждению одного из знаменитых британских правоведов, каннибализм сам по себе у нас в стране не запрещен — ему препятствуют законы об убийстве и о расчленении тела. Узнав об этом, моя младшая дочь Анна, будущий адвокат (или юная акула, как мы ее называем), немедленно поинтересовалась, посасывая порезанный палец, будет ли считаться преступлением, если кто-то съест сам себя — такая практика называется автосаркофагией. А как насчет взаимного каннибализма, с согласия обеих сторон, при котором никто не умер? Похоже, в Великобритании каннибализм больше ассоциируется с убийством или осквернением трупа, но не карается как самостоятельный акт. Теперь я сильно беспокоюсь, какую именно ветвь юриспруденции Анна в дальнейшем изберет.
Исторически кладбища в нашей стране были излюбленным местом для избавления от тел. В древности места для них выбирались в соответствии с культурной важностью или священным символизмом определенных земель. Когда в государстве появилась формализованная религия, могилы переместились на церковные дворы или, если умирал кто-то выдающийся, непосредственно в помещения церквей, а также в крипты под ними.
С массовой миграцией в города в период промышленной революции мы начали нуждаться в новых кладбищах, и в викторианскую эру стали возникать муниципальные, обычно за городской чертой. До принятия Похоронного акта 1857 года повторное использование могил не было редкостью, но, по мере заполнения новых кладбищ, тела предыдущих обитателей стали извлекать из них слишком рано, что вызывало возмущение общественности. Новый закон постановил, что могилы вскрывать нельзя, за исключением случаев, когда требуется официальная эксгумация. Любопытно, что правонарушением считалось именно вскрытие могилы. Кража трупов не шла вразрез с законом — если на них не имелось одежды.
В 1970-х местные власти получили право повторно использовать заброшенную могилу, если гроб в ней сохранился в целости. При повторном использовании могилу углубляют, чтобы похоронить еще одного человека сверху. Обычно эту практику применяют к захоронениям, которым более ста лет, исходя из того, что их больше никто не посещает. В 2007 году в Лондоне, где проблема стоит особенно остро, был принят акт, позволявший эксгумировать останки и помещать их в контейнеры меньшего размера, прежде чем перезахоронить, в случае если захоронению более семидесяти пяти лет и не имеется никаких возражений со стороны владельцев участка или родных покойного. Это позволяет заново использовать могилы для захоронения других тел, не обязательно связанных с первым хозяином. В 2016 году такой же закон принял парламент Шотландии.
Повторное использование могил остается сложным вопросом и поднимает многочисленные религиозные, культурные и этические споры. Однако за неимением достаточных площадей для захоронений Великобритания уже находится на пороге кризиса — по данным исследования ВВС, проведенного в 2013 году, половина всех кладбищ в Англии к 2033-му будет полностью занята, — значит, надо что-то предпринимать, чтобы предотвратить закрытие кладбищ для вновь поступающих, либо придумывать другой способ избавляться от тел.
С учетом того, что в год в мире умирает около 55 миллионов человек, проблема, конечно, затрагивает не только Великобританию. Больше всего страдают города, где не существует традиции повторного использования могил. В Дурбане, ЮАР, и Сиднее, Австралия, так же как в Лондоне, обсуждение нового законодательства вызвало ожесточенные дебаты.
Многие города мира, особенно европейские, исторически применяют немного другой подход, извлекая кости из могил и перенося их в просторные подземные катакомбы или оссуарии, где оформители с их помощью дают волю своему воображению. Самыми крупными такими хранилищами является парижское, где лежит около 6 миллионов скелетов, и чешское — так называемая Седлецкая костница, построенная в 1400-х для хранения скелетов, выкопанных с переполненного церковного кладбища. В 1870 году резчик по дереву Франтишек Ринт получил заказ рассортировать полученные останки и приступил к работе, в результате которой скелеты, количество которых оценивалось между 40 000 и 70 000, превратились в потрясающие изысканные декоративные и архитектурные элементы новой капеллы. Канделябры, гербы и колонны — все в ней выполнено из человеческих костей. Похоже, в своей преданности искусству, Ринт не позволял сентиментальности сказываться на выборе материалов, и смотреть на его произведение отнюдь не всегда приятно: чего стоят хотя бы косточки младенцев, из которых, в частности, выложена витиеватая подпись автора.
Во многих странах современной Европы традиция выкапывать останки с кладбищ естественным образом вылилась в повторное использование могил. В Германии и Бельгии, к примеру, могилы предоставляются в пользование бесплатно сроком на двадцать лет. После этого, если семья не решит платить, чтобы содержать могилу и дальше, ее обитателя передвинут глубже или вообще перенесут в другое место, иногда в массовое захоронение. В странах с теплым климатом, например Испании и Португалии, где тела разлагаются быстрее, останки лежат в земле еще более короткое время. Далее, если семья захочет, кости могут перенести в оссуарий в стенах кладбища — но уже за деньги. Если же родные не объявляются, кости изымают. Некоторые попадают в музеи, некоторые просто сжигают и измельчают в прах. В Сингапуре власти пошли по пути Европы и Австралии, приняв вариант «закопать поглубже и использовать повторно».
Но в целом захоронения в землю, неважно на какой срок и непосредственно в почву или внутрь монументов, постепенно выходят из обыкновения. 30 миллионов футов древесины, 1,6 миллионов тонн цемента, 750 000 галлонов бальзамирующей жидкости и 90 000 тонн стали ныне закопаны в землю только на территории США — наглядная демонстрация загрязнения окружающей среды. Люди, озабоченные сохранением экологического баланса планеты, естественно, возмущаются таким положением, но с кремацией дела обстоят не лучше. Каждая кремация эквивалентна сгоранию 16 галлонов топлива, что заметно повышает выделение ртути, диоксинов и фуранов (токсичных веществ). По приблизительным оценкам, количество энергии, расходуемой на кремации в США за год, достаточно для того, чтобы восемьдесят раз совершить полет до Луны и обратно. Однако крематории в Штатах процветают — в 1960-х им отдавали предпочтение лишь 3,5 % населения, в то время как сейчас эта цифра равняется почти 50 %.
Неудивительно, что наиболее высокий процент кремаций приходится на те страны, где сожжение тела является культурной нормой и традиционным выбором по религиозным мотивам, особенно у буддистов и индуистов. В Японии кремируют 99,97 % покойных, далее следует Непал (90 %), а за ним Индия (85 %). С точки зрения статистики, больше всего кремаций происходит в Китае — около 4,5 миллионов в год.
