В свете фонаря я увидел, как Грегор отпирает чемодан и слегка приоткрывает крышку. Артурас быстро заглянул внутрь, и Грегор опять закрыл чемодан. К ним обоим присоединился кто-то третий – в темно-синей униформе, и я заметил, как на груди у него в свете фонаря ярко сверкнула большая металлическая бляха. Тот самый толстый охранник, которого я утром видел в вестибюле!
Все трое чего-то ждали – в окружении погруженных во тьму молчаливых офисных зданий. С перекрестка на улицу свернули два белых фургона, притормозили напротив лимузина. Грегор махнул водилам, и первый фургон исчез на пандусе, ведущем на подземную стоянку под зданием суда. Второй остановился, и водитель распахнул пассажирскую дверь. Грегор подкатил чемодан к фургону, подхватил его обеими руками, поднатужился и плюхнул на пассажирское сиденье. И этот-то бычара швырнул меня, как куклу! Что бы там ни было в чемодане, он был зверски тяжелым. Захлопнулась дверь, и фургон укатил вслед за первым на подземную парковку. Потом Грегор, Артурас и толстый охранник отступили к стене, подальше от света фонаря. Опять стали чего-то ждать. Лимузин все так же стоял у тротуара. Через несколько минут по пандусу стоянки поднялись два человека – наверное, те самые водилы, догадался я, только на своих двоих. Оба направились к Грегору.
На секунду дыхание у меня прервалось.
Грегор полез за пазуху. Потом проверил все остальные карманы пальто. Охлопал себя по бокам, даже ощупал со всех сторон своими толстенными пальцами, и в конце концов недоуменно воздел руки к небесам. Просек, что лопатник исчез. Артурас вытащил свой собственный бумажник, вручил каждому водителю фургона по пачке банкнот. Оба забрались на заднее сиденье лимузина, и тот в ту же секунду отъехал. Я предположил, что сотки в зажимах, которые я недавно нашел в бумажнике, предназначались для расплаты с водителями. Артурас с Грегором вроде обменялись какими-то шуточками, и я увидел, как бычара опять поднимает свое здоровенные лапы – типа, сам не в курсах, где бумажник. А что, вполне мог просрать где-нибудь или просто не туда засунуть – может, с ним это вообще обычная история. Заподозрить, что это я подрезал лопатник, они всяко не могли. Для них я просто адвокат, о моем прошлом они в блаженном неведении. А адвокаты не тырят бумажники. Русские вместе с толстым охранником направились вдоль по улице и свернули вправо, к главному входу. Скрылись за углом.
Артурас с Грегором собирались проникнуть в здание тем же манером, что и я утром – просто пройти через досмотровую зону, потом пересечь вестибюль и направиться к лифтам. По самым оптимистическим расчетам, на это у них уйдет около девяноста секунд. На подъем в лифте накинем еще шестьдесят, и еще десять на то, чтобы дойти до бывших судейских покоев. Перед тем как ломиться ко мне, надо будет разбудить Виктора – еще секунд десять-пятнадцать. Короче, для полной гарантии мне надо быть у себя в комнате через две с половиной минуты – иначе они увидят, что меня нет, сделают телефонный звонок, который оборвет жизнь Эми, и нажмут кнопку на пульте.
Я давно привык хронометрировать в уме перекрестные допросы и, по-моему, могу похвастать вполне приличной точностью своих биологических часов. Подобрал под себя ноги, встал, двинулся дальше. К тому времени, как добрался до статуи, сорок пять секунд из отведенного времени уже истекли. Серая дама оказалась не такой скользкой, как карниз, и на то, чтобы забраться ей на плечи, ушло всего секунд двадцать. Встал, упираясь ногами в мантию у нее за спиной и обеими руками цепляясь ей за голову. Из-за обвалившихся на том пути кирпичей между статуей и более-менее безопасным участком карниза образовался примерно четырехфутовый зазор.
На нерешительное стояние в обнимку с головой Дамы ушло целых пять секунд. Потом я поставил ногу ей на правое плечо, выпрямился и ухватился за меч, чтобы удержать равновесие.
Все, что Артурас грузил мне днем, было совершенно беспардонным враньем. Он мог хоть рояль сюда протащить, если б захотел, – только что закатил в здание два фургона с каким-то чемоданом внутри без всякого досмотра. Бомбу, которая давила мне сейчас на поясницу, можно было запросто положить в чемодан, который Грегор засунул в фургон. Чтобы незаметно пронести что-нибудь в здание, ни я, ни Джек им абсолютно не требовались. Я выругал себя за глупость – если им по карману федерал, то уж всяко по карману и какой-то вшивый охранник, который пронесет мимо досмотра все, что душа пожелает. Раз уж на то пошло, бабла у них хватит, чтобы сделать миллионером каждого охранника в этом здании. Я еще раз проиграл в голове, как входил сюда утром. Барри выкрикнул мое имя; блондинчик по имени Хэнк вздумал меня обыскать. Не успел я еще даже приблизиться к рентгеновскому сканеру, как толстяк уже вовсю таращился на меня. Тогда я принял его за знакомого, которого просто не могу припомнить. В свете того, как он помогал русским незаметно загнать фургоны на подземную стоянку, его присутствие в вестибюле выглядело уже совсем по-другому. Когда Хэнк потребовал от меня растопырить руки, толстяк сразу устремился к нам. Тогда я подумал, что он хочет прикрыть Хэнка, – но теперь-то знаю, что он сверлил меня взглядом с одной лишь целью: проследить, чтобы я прошел через досмотр в неповрежденном виде и чтобы Хэнк или кто-то другой не нашел бомбу.
Как только от меня не будет проку, они сразу убьют Эми. Одного я не мог понять – зачем? Зачем я вообще им понадобился?
Отец как-то сказал мне, что в жизни никого не напаришь, пока не узнаешь объект со всех сторон и не разведаешь все входы и выходы. Но в данной ситуации абсолютно все представлялось совершеннейшей бессмыслицей. У меня было чувство, что я не более чем пешка в какой-то куда более серьезной игре. Но, по крайней мере, я начинал понимать, кто тут главные игроки. А значит, настала пора затевать свою собственную игру.
Я отпустил меч, резко выдохнул и прыгнул.
Глава 29
Шлепнулся всем телом на живот; на карниз попал, хотя ногами отбил еще часть кирпичей возле осыпающегося разлома. Привычно обнял стену и по-рачьи зашаркал вперед со всей возможной скоростью. Когда ввалился в окно кабинета, со старта прошло уже две минуты и двадцать секунд. Быстро вскочил на ноги, опустил раму. Сорвал пальто, стал чистить его прямо рукой. Оно насквозь промокло, как и брюки. Батарея в углу была выключена, так что выкрутил регулятор на полную, повесил на нее пальто и прислонился к ее теплому боку коленями, где темнели большие мокрые пятна. Кое-как перевел дух. Между судорожными вдохами услышал в коридоре шаги. Покинув тепло древнего радиатора, заглянул в замочную скважину и с облегчением узрел, что Виктор по-прежнему дрыхнет на кушетке примерно в той же позе, в какой я его и оставил. Самсонайтовский чемодан, в котором принесли материалы дела, остался стоять пустым и открытым – там же, где я его бросил. Вынутые из него папки все так же лежали на письменном столе.
Тишину нарушил приглушенный металлический лязг – в холле закрылись двери лифта. Спину под пиджаком прошиб пот, я вытер лоб. По коридору шли двое – второй топал, как слон. Артурас потихоньку скользнул в приемную, почти неслышно откинулся в кресле. За ним ввалился Грегор, пнул Виктора – просыпайся, мол. Потребовал от того подвинуться, и оба бугая опять улеглись, закрыв глаза. Мягкий свет настольной лампы, точно такой же, как в моей комнате, придавал обстановке вид почти мирный и домашний. Я попробовал дверную ручку – заперто. Проверить меня никто не заглядывал. Если б они открыли дверь и обнаружили, что меня нет, опять запирать не стали бы.
