Едва он забрался на свидетельскую трибуну, как к нему сразу же бросилась Джин, секретарь суда. Когда она увидела, что он жует жвачку, то вся аж перекосилась. Протянула ему ко рту руку с салфеткой. Челюсть Тони мерно ворочалась, издавая громкое чавканье. К присяге Джин всегда относится серьезно, чертовски серьезно. К счастью, Тони послушно выплюнул резинку в подставленную салфетку.
– Можешь оставить себе, красотка, – сказал он при этом.
Кое-как ухитрился без ошибок зачитать слова присяги по бумажке, положив руку на Библию, и тут же плюхнулся на стул, не дожидаясь, когда судья ему это разрешит.
– Мистер Геральдо, – начала Мириам, – не затруднит ли вас объяснить присяжным, в каких отношениях вы находились с потерпевшим по данному делу, Марио Геральдо?
Молчание.
– Мистер Геральдо? – встрепенулась Мириам.
Никакого отклика. Тони просто сидел, как пень. Присяжные дружно наклонились вперед.
Не поднимая головы, я чувствовал, как глаза Мириам прожигают меня насквозь на манер двуствольного лазера.
– Мистер Геральдо, сообщите, пожалуйста, свою дату рождения для протокола, – зашла она с другого конца.
Я не удержался, чтобы не склонить голову еще ниже, когда услышал ответ – тот самый заготовленный ответ, написанный мною для Тони тогда в ресторане; ответ, который Тони выучил наизусть.
– Отказываюсь отвечать на том основании, что имею право не свидетельствовать против себя.
Судья посмотрела на Мириам. Потом обе посмотрели на меня. Мириам переступила с ноги на ногу, слегка приоткрыв рот. Похоже, была оскорблена в лучших чувствах и приготовилась выдать мне такую репрессалию
[28], по сравнению с которой Хиросима покажется детской хлопушкой. Присяжные всегда чувствуют, когда что-то идет наперекосяк, а сейчас этот «наперекосяк» был такой ясный, как если б в метро прямо у вас перед носом с рельсов сошел поезд и в вас полетели обломки вагонов и дымящиеся кишки.
– Разрешите напомнить вам, мистер Геральдо, что вообще-то вы подписали с прокуратурой соглашение о правовом иммунитете. Если вы сегодня нарушите это соглашение отказом в даче показаний, то отправитесь прямиком в тюрьму.
Тони молодец, ничего не ответил. Правда, лучше б он при этом так не лыбился.
Лицо Мириам вспыхнуло, и на миг она потеряла дар речи. Потом-таки собралась что-то высказать, но вовремя прикусила язык. Судья пришла к ней на выручку.
– Миз Салливан, вы можете подать заявление о придании этому свидетелю статуса враждебно настроенного, но пока вы еще этого не сделали, не устроить ли нам пятиминутный перерыв, чтобы вы могли хорошенько обдумать свои дальнейшие действия?
И с этими словами покинула зал.
Я встал, присел на край стола и скрестил на груди руки в ожидании тирады, которая должна была неизбежно последовать от Мириам. Ждать пришлось недолго.
– Сволочь ты, Эдди! Ты хоть понимаешь, что творишь? Это же попытка повлиять на государственного свидетеля! Совсем чокнулся?
– Нет. Я его адвокат. Так уже вышло, что я представляю Тони Геральдо по тем обвинениям насчет наркоты. Все, что я могу сказать по этому поводу, это что у меня совсем недавние инструкции.
– Насколько недавние?
– Я беседовал с ним сегодня с утра.
– Что ж, тогда я очень надеюсь, что он даст тебе ногой под зад и найдет адвоката получше, потому что ему светит владение с целью перепродажи, транспортировка, распространение и вообще все, что мне еще придет в голову. Не хуже меня знаешь, как все это делается. Это палка о двух концах, Эдди: нет показаний – нет сделки. Почему ты ему об этом не сказал?
– Э-э, осади чутка. Можно глянуть на соглашение?
Мириам посмотрела на меня так, будто я только что сделал ей непристойное предложение. Прежде чем она успела откусить мне голову, кто-то из секретарей сунул мне в руку копию соглашения. Я знал его содержание наизусть. Абсолютно стандартная государственная сделка о предоставлении правового иммунитета, и в умелых адвокатских руках эта серьезная бумага с реально набитой картиной может рассыпаться в клочки. Просто-таки в мельчайшие клочки.
– Это ваше типовое соглашение о правовом иммунитете. В нем указано, что в обмен на показания на данном суде моему клиенту не будут предъявлены никакие обвинения. Но там не уточняется, какие именно показания он должен дать. Еще бы это уточнялось! Будешь диктовать свидетелям, что им говорить, – мигом из коллегии вылетишь.
При слове «диктовать» глаза ее недобро сощурились. И защитник, и обвинитель имеют право подготовить свидетеля к процессу, но вот что категорически запрещено – так это заранее оговаривать, какие в точности ответы свидетель будет давать в ходе допроса. Свидетельство не может исходить от юриста.
– По-твоему, это я-то диктую свидетелям показания? Откуда у этого жлоба такие познания в области пятой поправки, Эдди? Уж не от тебя ли? Это ты ему так велел говорить? И мне тут еще читают лекции о давлении на свидетелей!.. Этим он не отмажется, и ты тоже!
– Еще как отмажется. Сама знаешь, ни один судья в Соединенных Штатах не позволит осудить человека за то, что тот отстаивает свои конституционные права. Право не свидетельствовать против себя – фундаментальное и неотъемлемое право любого гражданина. И плевать, что на основе этого права он нарушает какое-то там соглашение. Конституция превалирует над любыми законами и подзаконными актами, не говоря уже о соглашениях. И на твоем месте я не стал бы присваивать ему статус враждебно настроенного свидетеля
[29]. Он все равно и слова не скажет, а ты свою линию еще больше порушишь. Присяжные решат, что ты цепляешься за соломинку, потому что позиция у тебя изначально хилая… Ладно, просто проехали. Мафия натянула тебе нос. Ну и что с того? И на старуху бывает проруха. Вызывай-ка лучше следующего свидетеля, Мириам.
Вы никогда не окажетесь в такой должности, как у Салливан, если не будете хитрым, жестоким и безжалостным. Она знала, что Тони Геральдо – уже отрезанный ломоть, но вовсе не собиралась так просто мне это спускать.
– А что это за заварушка была вчера? Что за разговоры про бомбу? – поинтересовалась она, складывая руки на груди.
– Твой консультант – просто ничтожество. Этот чтец по губам либо просто все выдумал, либо обчитался, либо выхватил слово из контекста. Лично я не стал бы на него полагаться. На хрена тебе было вообще нанимать этого Арнольда? А я-то, дурак, думал, что ты всегда работаешь по-честному…
