Часы на руке показывали 10:05. Два часа до получения ордера. Я повернулся, поглядел на Кеннеди. Он тоже смотрел на часы. Вдруг в груди у меня словно что-то провалилось – а ну как Кеннеди соврал? А ну как федеральный прокурор Хименес уже вовсю перетирает этот вопрос с судьей Поттером? В таком случае оставалось не больше часа до того, как они выломают мою дверь. Не оставалось уже ровно никаких сомнений в том, что русские действительно что-то подбросили в квартиру – что-то, что крепко пришпилит меня к коварному замыслу разнести Бенни на куски. Только б я ошибался! Ошибался насчет Кеннеди, насчет русских! Но где-то в глубине души было ясно, что хотя бы одно из этих подозрений наверняка соответствует истине.
Глава 52
Судья Пайк и присяжные вернулись в зал. Мириам сняла допрос Тони Геральдо с повестки дня. Гарри по-прежнему не видать. У меня вопросов к Тони не было, и он гордо прошествовал со свидетельской трибуны, словно какой-нибудь Фрэнк Синатра
[30].
– Народ вызывает офицера полиции Рафаэля Мартинеса, – объявила Мириам.
С Мартинесом она вновь обрела твердую почву под ногами. Никаких тебе лирических отступлений, пространных рассуждений и сомнительных версий. Он просто перечислял факты. Полагаю, что в этом деле ему не было нужды проявлять особо творческий подход. Бенни сцапали с поличным прямо в квартире убитого, и арестованный тут же сдал главу русской мафии в качестве заказчика.
Мартинес оказался представительным мужиком лет под сорок, латиноамериканской внешности, в отлично сидящем костюме. Довольно уверенной походкой, хотя и без лишних понтов, он двинулся к свидетельской трибуне. Канцелярская папка у него под мышкой была уклеена разноцветными листочками для заметок, словно птица перьями, – ясен пень, чтоб показать жюри, как он хорошо подготовился. Он высоко держал голову и смотрел членам жюри прямо в глаза. Опасаться Мартинесу было нечего.
– Офицер Мартинес, сообщите, пожалуйста, присяжным ваше звание и каков ваш опыт работы.
Опять промашечка со стороны Мириам – два вопроса одновременно. Могла бы и сама сообразить. Наверное, все-таки нервишки пошаливают, подумал я. Юристы послабей давно опустили бы руки, но Мириам быстро оправилась от удара. Минут за десять набрала правильный темп, и где-то с полчаса Мартинес расписывал признание Бенни и заключенную при этом сделку.
Крепко.
Получив ответ на последний вопрос, Салливан отвернулась от присяжных и на обратном пути к своему столу обернулась на меня, с улыбкой промолвив:
– Свидетель – ваш.
Если попробую тряхнуть Мартинеса, то обломаюсь. Попадаются и такие свидетели, показания которых хоть лопни, не поколеблешь, и Мартинес явно относился именно к такой категории. Я решил быть краток и затронуть лишь темы, которых Мириам в ходе прямого допроса не касалась.
– Офицер Мартинес, будьте добры раскрыть папку и заглянуть в раздел три, закладка девять, страница вторая, – сказал я.
В ходе перекрестного допроса не место всяким «не могли бы вы» и «не затруднит ли вас». Все, абсолютно все должно звучать как утверждение, а не как вопрос. Говорят, что хороший адвокат никогда не задает вопрос, если не знает на него ответ. Святая правда, но это вовсе не от того, что адвокаты такие всезнайки. Все потому, что мы даем вам ответ, который желаем услышать, уже в самом вопросе.
Мартинес нашел нужную страницу, которую тут же отметил желтенькой наклеечкой.
– Офицер, эту рамку с фотографией нашли в квартире уже разбитой?
– Да.
Я повернулся к присяжным и улыбнулся, будто бы глубоко удовлетворенный ответом, и сделал небольшую паузу перед тем, как вновь обратиться к свидетелю.
– Подпись под снимком гласит: «Разбитая фоторамка», но не уточняет, сколько в рамке было фотографий, так ведь?
Глаза его прищурились. Он был несколько сбит с толку.
– Нет, не уточняет.
С удовлетворенной понимающей усмешкой я опять повернулся к присяжным, отчетливо и насмешливо повторил им ответ Мартинеса: «Нет, не уточняет!», словно ответ этот только что с трудом вырвал у него в ходе яростной перепалки. Присяжные закивали. Им еще не было понятно, что за победа мне досталась, но это их явно заинтриговало. Мириам никак не отреагировала. Застыла с едва ли не скучающим видом – как, впрочем, поступил бы на ее месте любой закаленный в судебных битвах юрист, только что получивший удар под дых. Делай вид, что тебе все по барабану, и надейся, что присяжные на это поведутся. По правде сказать, все эти вопросы были не для жюри – адресовал я их в первую очередь Кеннеди: пусть поразмыслит хорошенько насчет этой фоторамки.
– Разрешите на секундочку проконсультироваться с клиентом, ваша честь?
– Да, мистер Флинн.
Я наклонился и шепнул Волчеку:
– Что вы ели на завтрак?
– Ваши любимые блинчики. А что?
– Просто придуриваюсь; пусть прокурорша думает, что у меня какой-то офигительный план, пусть понервничает. Но кое-что мне действительно хотелось бы выяснить. По-моему, вы близки к оправданию и можно будет обойтись без бомбы. Однако мне нужно знать, что Малютка-Бенни скажет жюри. Единственное, чего не хватает обвинению, так это мотива. Есть у меня подозрение, что этот мотив Бенни им обеспечит. Так что выкладывайте, по какой причине вы заказали Марио Геральдо. Что такое было спрятано в той рамке, раз вам так приспичило это заполучить?
Советчика-Артураса рядом не было, а до Виктора вряд ли вообще дошло, о чем это я толкую.
– Мистер Флинн, у вас есть еще вопросы? – спросила судья, но я сделал вид, будто ничего не слышал.
– Ну давайте же, колитесь! Я запросто разберусь с Бенни, но не смогу ничего поделать, если не буду знать, что он скажет с трибуны. Так что там было в рамке?
Проведя обеими руками по ляжкам и разгладив брюки, Волчек еще раз поразмыслил над моим вопросом.
– Марио кое с кем меня щелкнул. С кем я втайне сотрудничаю. Кое с кем из силовых структур. Это моя главная ценность. Я не мог его потерять. Марио хотел денег за фотку. Я послал Бенни кокнуть его и уничтожить улику.
– Сколько фоток он сделал?
– Одну, копий нет. Так мне сказал Артурас. Я хотел договориться. Артурас хотел преподать всем урок.
– И это Артурас сказал, что фотка только одна – та, что из клуба «Сирокко»?
– Угу, – кивнул Волчек. Взгляд его был совершенно естественным, лицевые мышцы расслабились, руки свободно лежали на коленях. Он сказал правду. Именно это мне и требовалось знать.
Артурас разобрался с Марио через Волчека, поскольку знал, что у Марио есть еще одна фотография – та, где он с главарями картелей и якудза. Если б Волчек узнал, что Артурас у него за спиной шушукается с латиносами и японцами, тот вскоре обнаружил бы свое имя на оторванной половинке рублевой купюры. Артурас держал ту стрелку в тайне от Волчека, а Малютка-Бенни эту тайну сохранил, пристрелив Марио и уничтожив фотки.
