Тогда что ждет Милу и ее любимый риф?
Из двух зол выбирай меньшее.
Рич помахал Дамо, давая знак отплывать обратно к «Портусу».
Солнце спускалось к западному горизонту и бросало оранжево-желтый свет на все вокруг, отражаясь в неподвижной поверхности лагуны.
— Красиво, правда? — раздался сзади негромкий голос. — Я могла бы смотреть на это каждый день.
Рич повернулся — на пристани стояла Мила. Ему хотелось сказать, что это на нее можно смотреть каждый день, но… не хватало воздуха в легких.
Такой он ее еще не видел. Она стояла, скрестив впереди руки, длинные темные волосы свободно ниспадали на плечи, аккуратно окаймляя лицо с легким, едва заметным макияжем в пастельных тонах. На изящной шее Милы — бусы из раковин, так чудесно смотревшиеся на загорелой коже, а нитка подлиннее свисала в треугольный вырез платья. Под платьем на тоненьких бретельках угадывалось бикини. В этом платье можно и на пляж пойти, и даже пообедать в любом ресторане города. В самом лучшем.
— Мила, как приятно снова вас увидеть. — Ох, какая официальность. Рич приподнял снаряжение для подводного плавания, которое захватил на «Портусе» утром. — Вот — ласты я взял.
Улыбка Милы казалась ярче золотого солнечного света. И пальцы она уже не сжимала так крепко.
— Я думала, что вы, вероятно, оставили их там случайно… или умышленно. Чтобы сегодня вечером уплыть.
— Шутите? Пропустить такое событие?
Она покусывала губу, и это было очаровательно.
— Признаюсь — не все, как я, находят массовое размножение кораллов таким прекрасным зрелищем.
— Серьезно? — Он стоял и улыбался, глядя на нее.
Она тоже улыбалась.
— Мне вести машину? — наконец спросил он.
Мила словно очнулась. Она засмеялась, и ее смех прозвучал как колокольчик.
— Я вполне справлюсь.
Он купался в ее смехе, наслаждаясь переливами.
Три минуты, пока они ехали до середины Корал-Бэй, прошли в непринужденной беседе.
Затем разговор иссяк.
Как только они вышли из грузовичка Милы у дверей ресторана, она натянулась как струна. Она, наверное, предчувствует, какое воздействие окажет на нее обед в окружении других людей? А может, ее смущает обед с ним?
— Что, если нам поесть на пляже? Дурацкая мысль? — спросил Рич. — Лагуна слишком красива, чтобы не полюбоваться ею вечером.
Красива, как и Мила.
Да он и сам не жаждал, чтобы на нее глазели посетители ресторана.
Рич видел, что в ней идет борьба: быть на пляже подальше от людей или нежелание остаться с ним вдвоем. После того что он сделал раньше, кто бы стал ее осуждать?
— Я больше не пользовался никаким одеколоном сегодня, — заверил ее Рич, стараясь произнести это как бы между прочим.
— Тогда пойдемте.
Они прошли метров сто к Райскому пляжу — пляж оправдывал свое название. Возвращался прилив, но песок все еще был сухой. Пляж почти пуст, лишь какой-то мужчина бегал наперегонки с терьером, разбрасывая белый песок. Песок блестел в золотом закатном солнце. Пес заливисто, радостно лаял.
— На вид аппетитно, — сказал Рич, развернув пакет с рыбой в кляре и жареной картошкой.
— Эта рыба еще пару часов назад плавала. Рыбу ловят здесь каждый день.
Зачем он затеял разговор о еде, когда время для общения с Милой быстро убывает?
— Что касается плавания… Коралловые мальки? Опять волонтерство?
— Это как раз связано с работой. Все служащие Департамента отправляются в разные точки северо-западного мыса в первые ночи, когда происходит выход мальков, чтобы их собрать. Таким образом мы получаем разнообразный генетический запас.
— Для чего?
— Для банка данных коралловых эмбрионов.
— У вас есть… банк мальков?
— Есть. Или… будет когда-нибудь. Сейчас он заперт в морозильной камере Стива Донаху в его рыбном хранилище, но когда-нибудь оплодотворенные мальки помогут заново заселить кораллами этот риф, если он разрушится. Или мы сможем специально создать популяцию отдельных видов, которые умерли. — Глаза у Милы сияли. — Сегодня мы собираем мальки кораллов и замораживаем их, а в будущем они вернутся в риф и приживутся там.
— Это звучит… — Похоже на отчаяние? Или на проигранное дело? Вслух он произнес: — Амбициозно.
— Мы обязаны что-то предпринять. — Она пожала плечами. — Одна вспышка болезни или смертельный враг, глобальное потепление или разрушительный циклон… Тогда все кончено.
Рич проследил за ее взглядом — она смотрела на темнеющую гладь лагуны. Риф, возвышавшийся над лагуной, уже нельзя различить в сгустившейся темноте. Он и не подозревал, сколько опасностей угрожают выживанию рифа.
— А откуда вам известно, что все произойдет сегодня?
— Обычно это начинается при мартовском полнолунии.
Рич посмотрел наверх на серп луны над восточным горизонтом.
— Тогда почему вы не занимались этим на прошлой неделе?
— Сейчас лунный свет достаточно слаб, и это помогает комочкам мальков спрятаться от всех существ, обитающих на рифе, которые только и ждут, чтобы их съесть.
— Звучит впечатляюще. Как глубоко мы заберемся на этот раз?
Очень ему не хотелось задавать этот вопрос, чтобы не выставить себя трусом, но все-таки не помешает приготовиться к возможным неприятностям, в том числе и угрожающим жизни. Быть наготове — вот его девиз, — и к океану это тоже должно относиться, а не только к бизнесу. Плавать около рифа после наступления темноты? Это чревато… да чем угодно. Он видел документальные фильмы.
Они помолчали, потом поговорили о какой-то ерунде, а Мила раз от разу смотрела на лагуну, проверяя, не начался ли выход мальков.
— Могу я спросить вас кое о чем? — Она перевела на Рича взгляд. — Как же так, что капитан команды пловцов не любит воды? И не говорите мне о гидроцикле, — заявила она, видя, что он собирается возразить. — Я о том, чтобы находиться в воде.
Она ведь поделилась с ним сокровенным, своей синестезией, значит, с его стороны было бы несправедливо тоже не признаться кое в чем. Хотя ступить на эту тропу нелегко — он знал, к чему может привести откровенность и как она станет о нем судить.
— Обидно, что вы уже забыли наше первое подводное плавание… — начал было он.
Зеленые глаза Милы прищурились — она поняла его увертку.
Рич наклонился и положил локти на колени.
— Я предпочитаю быть в воде единственным плавающим видом. Бассейны это обеспечивают.
— Говорите как настоящий хищник. Не любите ни с кем делить пространство?
— Только с ребенком, — хмыкнул он, но Милу это не удовлетворило, и она не сводила с него пытливого взгляда. Ему пришлось дать другое объяснение: — Я хочу знать, кто плавает рядом со мной.
