И тут Мила прыгнула прямо туда, во вздымающуюся белую пену, держа в руках скобу с меткой. Сердце у Рича стучало так громко, что заглушило мотор лодки. Он в ужасе вскочил на ноги. Ярко-красный купальник Милы появлялся и исчезал над вспенившейся водой. Группа документалистов была занята съемкой, а глаза Рича были прикованы только к дико бьющемуся толстому хвосту, к концу которого Мила приделывала скобу. Боже! И это называется простой работой…
Она вместе с дюгонем билась о лодку, и Рич понял, почему они использовали надувную, а не обычную, в которой находился он, — мягкий борт защищал животное и Милу.
Дюгоня измерили в нескольких основных местах, результаты записал шкипер. Как только он умудрился это сделать, не оставляя управления лодкой!
Неожиданно все закончилось. Это заняло менее трех минут. Рассерженный дюгонь нырнул под воду, все четверо мужчин и Мила поплыли к надувной лодке. Мужчины перевалились через борт, затем вытащили Милу, все тяжело дышали и отплевывались, успев наглотаться воды.
Рич чувствовал, что сердце сейчас выскочит из груди, а что уж говорить о них?
Как Мила могла пойти на такой риск… Глупость?
Она повернулась к лодке киношников, увидела Рича и засмеялась.
Засмеялась! Кто она, женщина, прыгнувшая в открытый океан прямо на существо размером со слона? Что у нее общего с нежной русалкой? Откуда исходит ее сила?
Вот у него силы на исходе. Ничего себе выдалось утро!
Один за другим команда Милы пометила шестерых животных, и на этом работа была закончена. Надувная лодка повернула к берегу, обогнав лодку с документалистами.
Рич первым вышел на берег, а Мила — последней. Она с трудом держалась на ногах.
Он кинулся к ней и обнял.
— Рич! — запротестовала она. — Я вся мокрая.
— Наплевать. — Он прижался лицом к ее холодному уху.
Мила замерла, но потом расслабилась в его сильных руках, провела ладонями ему по спине и тоже обняла.
Вокруг них на берегу втаскивали лодки, рейнджеры складывали снаряжение, телевизионщики предварительно просматривали отснятый материал, а Рич стоял и обнимал Милу.
— Ух… ноги будто резиновые, — наконец произнесла она, держась за его руку, чтобы не упасть, и глядя на мокрое пятно на его груди. — Ваша рубашка…
— Высохнет. — Его больше волновало то, что она покрылась гусиной кожей. — Что и вам необходимо. Пойдемте.
— Мне не холодно, — ответила она, но покорно пошла с ним.
— Мила, вы дрожите.
— Не от холода, — повторила она и подняла на него глаза. — Я будто снова на карнавале.
«Сахарная вата», — вспомнил он, и внутри все перевернулось. Он взволнован, взбудоражен.
Но его первостепенная задача — это отвести ее куда-нибудь, где тепло. В его объятия, к примеру.
Из стопки полотенец Рич вытащил самое большое и обмотал им Милу. Он предпочел бы самому стать полотенцем. Мила несколько минут собиралась с силами, потом натянула шорты и рубашку. Она посмотрела на свою команду рейнджеров — мужчины продолжали собирать снаряжение.
— Мне надо им помочь, — сказала она.
Рич положил руку ей на плечо.
— Вы устали.
— Как и они.
— Я не устал и помогу им вместо вас.
— Рич, я не инвалид.
— Но мне же хочется принести пользу. Мила, мне приятно сделать это для вас.
Видно, в его глазах промелькнуло что-то такое, отчего Мила уступила, кивнула и пробормотала: «Спасибо».
Рич подошел к команде рейнджеров. Ему не нужна благодарность, ему нужна тяжелая работа, чтобы овладеть собой.
Нежная, мягкая Мила оказалась самой сильной из всех, кого он знал, и не только потому, что она провела целый день, укрощая дюгоней. Сколько же требуется стойкости, чтобы жить в мире, где никто не испытывает тех же чувств, что и ты? Где ты словно инопланетянка. И так продолжается изо дня в день.
Она привлекает его, он восхищен ею, она вызывает у него прилив адреналина. Но как быть с… завистью?
Ему чертовски хочется вкусить простой и тем не менее счастливой, яркой жизни Милы. Среди всех сложностей ее синестезии, ее стремления к уединению Мила не отступает от своей жизненной философии — защиты рифа. Все остальное вторично. Ее цели и ее сила идеально совпадают.
Когда он прибыл в Корал-Бэй, чтобы собрать необходимую информацию, то ему было ясно, что делать: выяснить, что может затруднить его планы по строительству отеля. Отель, который ему необходимо построить, чтобы сохранить за собой прибыльную береговую часть и тем самым сохранить аренду Уорду.
Просто, не так ли?
Но сейчас ничто не представляется ему простым. Существование Милы переплетено с рифом. Она и риф похожи на два разных вида, неразрывно связанных друг с другом.
А он намеревается нанести ей удар… своим отелем.
Она подошла и тоже стала укладывать снаряжение. Откуда только у нее берутся силы? Из неведомого бездонного источника?
Ему хотелось такой же, как у Милы, незатейливой жизни. А еще он хотел ее, как мужчина. Но Мила Накано не для него, и он совершенно точно не для нее. Он полная ее противоположность, то, что подходит ей, не подходит ему.
И он не уедет сегодня ночью, не сказав ей, насколько это правдиво.
Глава 11
На «Портусе» Рич провел Милу в спальню, вручил целую стопку пушистых полотенец, кивнул в сторону ванной и даже слегка подтолкнул. Потом откинул толстое стеганое одеяло на кровати, чтобы она, выйдя из ванной, разнеженная, теплая, тут же легла.
С того момента прошло два часа, и Рич не знал, чем заняться. Он был в нерешительности: то ли разбудить ее и провести с ней оставшиеся до его отъезда краткие часы, то ли отложить неизбежное и дать ей поспать. В конце концов, он решил ее не будить.
Хотя пора бы уж Спящей красавице проснуться. Он потопал перед дверью спальни. Тишина.
— Мила? — Он осторожно постучал в дверь. Молчание.
Рич повторил ее имя погромче и приоткрыл дверь. Ничего, кроме шелеста простыней, он не услышал. Тогда он вошел, тихо ступая по мягкому ковру.
— Мила? — снова позвал он, подойдя ближе к краю кровати.
Она пошевелилась, и только. Рич смотрел на нее, спящую. Когда еще появится такая возможность? Мила свернулась клубочком слева на краю широченной кровати, словно знала, что кровать не ее, и пыталась занять как можно меньше места. Или как можно меньше касаться того, что ей не принадлежит. Кто знает, какие чувства породило у нее прикосновение шелковых простыней к телу? Но она спала, обхватив его подушку. Сделала бы она это, если бы хоть в малейшей степени ей было неуютно?
Рич протянул руку и убрал влажный завиток волос с ее щеки. Мила снова пошевелилась и зарылась лицом в подушку. Ему ужасно захотелось превратиться в эту подушку… вдыхать запах Милы, пока не испарится, не исчезнет из его жизни, как вскоре исчезнет Корал-Бэй.
