— Мог бы, но я хотел вас увидеть.
— Почему? Чтобы сообщить новость лично?
— Мила, это не курорт. Это технологический центр. «Центр исследований Уорду».
Лаборатории, помещения для ученых…
Неужели на нее пахнуло горячим шоколадом, перебившим запах морской воды и горючего с пристани? Шоколад… запах надежды.
— А как же вертолетная площадка?
Он не обратил внимания на ее сарказм.
— Это для спасательного вертолета.
Что ей остается? Только недоуменно моргать. Слабым голосом она спросила:
— И банк мальков?
— Подземный. С терморегуляцией. На солнечной энергии. Нельзя держать такой важный материал в рыбном холодильнике.
— Важный?
Волна ударила Ричу прямо в лицо.
— Вы хотите обсуждать это здесь?
— Вы сами выбрали это место, — не осталась в долгу Мила.
Вдалеке она заметила сверкающие белизной два корпуса катамарана. «Портус» снова готов отобрать у нее Рича.
Качаясь на волнах, Рич тяжело дышал. Он плавал вокруг Милы и продолжал говорить:
— Правительство заинтересовалось современными исследовательскими проектами.
Ученые. Исследователи. Даже спелеологи. Теперь все они будут иметь возможность работать здесь. Мила едва верила подобной сказке. Она хотела ответить, но не смогла. Дышать и так трудно, а на слова сил нет. Да и бессмысленны слова. К тому же она еще не знала, что сказать.
— Средств на это нет, должны быть частные вложения.
Мила подняла подбородок над водой.
— Не представляю, что в Уорду найдутся средства для научного центра.
— Это грант, и еще средства от проведения конференций, а в конечном результате центр будет самоокупаемым. А непредвиденные случаи покроет «Весткорпорейшн».
Появилась чартерная лодка, с которой на них с любопытством смотрели вернувшиеся после плавания с акулой туристы. Рич вернул белую табличку гиду, у которого ее одолжил, и подождал, чтобы Мила влезла на платформу для дайвинга. Он перекинулся парой слов с командой, и лодка доставила их с Милой на «Портус», а двадцать любознательных туристов отправились на встречу со следующей китовой акулой по сигналу Крейга с «Сессны».
«Научный центр». Вся работа, связанная с изучением рифа, будет вестись на месте. Больше никаких длительных поездок. Никакого старого ржавого транспорта. Никаких рыбных холодильников для коралловых мальков. Перед исследователями в Корал-Бэй открываются огромные возможности.
Это — неожиданное счастье.
Но сколько же сомнений одолевало Милу. Вернулся ли он? Сбудутся ли самые затаенные надежды? Те, которые она спрятала в свои сны. Мила отбросила маску и трубку, но ласты не сняла, а опустила ноги с платформы для дайвинга в воду.
Готовая в любой момент сбежать.
— Вам даже захотелось сохранить Уорду? — не глядя на Рича, с вызовом спросила она.
— Думал, что не захочу, — признался он, глядя в море, как и она. — Думал, что это просто бизнес, подобно любому другому. Даже считал камнем на шее.
— Теперь так не считаете?
— Оказалось, что во мне больше северных генов, чем я предполагал, — усмехнулся он. — Я не догадывался вплоть до того вечера на «Портусе». Только тогда я осознал, что я теряю.
Мила смотрела на свои ноги в ластах и молчала.
— Уорду был моим убежищем, когда умерла мать, и я успел про это забыть. Я позволил себе забыть. Маленьким мальчиком я нарисовал картину того, что могло бы быть: много детей и много любви. Все это нахлынуло на меня вновь, когда я понял, что теряю Уорду. Вот почему я с такой неохотой поехал туда. Я опасался, что это затруднит мне принять решение.
— А риф? Как он помог вам принять решение?
— Я посмотрел на застройку глазами правительства.
— Ясно. — Мила искоса взглянула на него. — Кого же спросить, как не государственного служащего?
— Мила, я не ожидал, что это будете вы… с вашей страстностью и проникновенностью. Я думал, что мне дадут гида, который просто мне все покажет. Я не собирался использовать вашу любовь к рифу.
— Оʼкей. Значит, вам жаль, что так получилось, и поэтому вы совершили такой путь, чтобы сказать это?
Рич сдвинул брови.
— Вы сравнили Уорду с «Портусом». Я много об этом думал и в конце концов понял, что вы правы, потому что он стал основой моего существования. «Портус» приносит мне… счастье. Он важен для меня.
— А прибрежная земля для вас не важна, — напомнила ему она.
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Для вас важна.
Если бы китовая акула ткнулась ей в ноги, Мила не была бы потрясена сильнее.
— Вы подписали аренду на пятьдесят лет… — вырвалось у нее. — Вы строите целый научный комплекс. Вы меняете все ваши грандиозные корпоративные планы, чтобы порадовать… меня? Человека, которого вы знали всего-то несколько дней?
Нет. Здесь другие соображения. Деньги.
Повернувшись к ней лицом, Рич заговорил:
— Мила, у вас есть в жизни за что держаться. Вы живете в согласии с собой. Вы полностью отдаетесь жизни. До встречи с вами я посмеялся бы над этим. Да меня это позабавило бы, пока я не увидел этого в вас. — Рич подвинулся к ней, но не коснулся. — Я завидую вам, Мила. И не желаю быть тем, кто отнимет у вас это.
Обоим было неловко.
— Рич, вы не ответственны за меня, — сдавленно произнесла она.
— Мила, не в ответственности дело. Я чувствую… благодарность. — Он встал. — Пойдемте, надо согреться.
Ей и так тепло. Достаточно смотреть на него.
На палубе катамарана лежала целая стопка полотенец. Рич вытер лицо и плечи, запахнулся в толстое полотенце.
— Мила, у меня есть все: связи, ресурсы, влиятельные партнеры, уважение. Я настолько занят, что могу забыть о любой пустоте внутри. Но вот я приехал сюда, в это место, где мои достижения мало что значат. Это место обнажило во мне то, кто я есть. И я уже не мог обманывать себя, как прежде.
— В чем обманывать?
— Я был убежден, что если стану играть по установленным жизненным правилам, то обрету уверенность в себе. Правила гласили, что если ты упорно трудишься, то добьешься успеха, с успехом придут деньги, а люди с деньгами обладают властью.
— Вы хотели власти?
— Да, я хотел власти. Я хотел, чтобы у меня в жизни все получилось.
Мила стояла, уставившись на него.
— И получилось?
— Да, получилось все. Все мои жертвы, все мои труды оправдались, и я добивался большего. А затем у отца не выдержало сердце как раз в тот день, когда я был занят — мне позвонили с международной конференции, — и я не смог вовремя добраться до больницы. Он умер один. Жизнь бросила мне вызов, и я продолжил еще упорнее работать и еще больше зарабатывать. Я занимался исключительно этим, и это вернуло меня к жизни.
