Книга Воины бури, страница 40. Автор книги Бернард Корнуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Воины бури»

Cтраница 40

– Она мечтает взять твоего Бога и пригвоздить обратно к Его кресту, – сообщил я Этельфлэд.

– Однажды Он уже воскрес, – заявила та благочестиво, – воскреснет и еще раз.

Я не ответил.

– И Брида хочет, чтобы Британия почитала старых богов.

– Замшелые старые грезы, – с презрением бросила Этельфлэд.

– То, что они старые, еще не значит, что им не суждено сбыться, – возразил я.

Такой вот старой грезой была Британия под властью норманнов. Раз за разом накатывали их армии, вторгались в Мерсию и Уэссекс, истребляя саксов в битве, но им так и не удалось захватить остров целиком. Король Альфред, отец Этельфлэд, разбил их, спас Уэссекс, и с тех пор саксы сами перешли в наступление, тесня норманнов все дальше на север. Теперь новый вождь, сильнее всех, приходивших прежде, вновь грозил исполнением давней мечты.

Я считал, что война идет за землю. Быть может, причина крылась в том, что родной дядя похитил мои владения, присвоил суровый край Беббанбурга и, чтобы вернуть свои земли, мне сначала требовалось побить данов, окружающих их. Вся моя жизнь сошлась на этой продуваемой всеми ветрами крепости близ моря, на клочке суши, который был моим по закону и был у меня отнят.

В понимании короля Альфреда, его сына Эдуарда и его дочери Этельфлэд война тоже шла за землю, за королевства саксов. Альфред сохранил Уэссекс, его дочь теснила северян из Мерсии, тогда как ее брат Эдуард Уэссексский возвращал территории в Восточной Англии. Но для них обоих был еще один повод, ради которого стоило идти на смерть – их Бог. Они сражались за христианского Бога, земли принадлежали Ему и могли быть отвоеваны лишь по Его воле. «Инглаланд станет землей Бога, – сказал однажды король Альфред. – Если Инглаланд возникнет, то только потому, что так хочет Бог». Поначалу он даже называл его Годланд – Божья Земля, но имя не прижилось.

Для Бриды же повод был один – ее ненависть к христианскому Богу. В ее понимании, война шла между богами, между правдой и ложью, и она была бы искренне счастлива, если бы саксы перебили всех норманнов до единого, при условии, что они отрекутся от новой веры и вновь обратятся к древним богам Асгарда. Сейчас она нашла наконец бойца, готового с мечом, копьем и секирой выступить за ее богов. Рагналл? Сомневаюсь, что ему было дело до религии. Ему нужна земля, вся земля, и он хотел, чтобы закаленные воины Бриды покинули твердыню Дунхолма и влили свои клинки в его армию.

А мой сын?

Мой сын.

Я отрекся от него, лишил наследства, изгнал. И вот теперь враг вернул мне его, но уже не мужчиной. Его оскопили. Кровь на его одежде запеклась.

– Он умирает, – печально сообщил епископ Леофстан и перекрестил бледное лицо Утреда.

Его звали Утредом – в нашей семье это имя всегда давали старшему сыну. Я забрал у него имя, когда сын стал христианским попом. И нарек его Иудой, сам же он величал себя Освальдом. Отец Освальд славился своей честностью и набожностью и еще тем, что был моим сыном. Моим лишним сыном. Я опустился рядом с ним на колени и окликнул прежним именем:

– Утред? Утред!

Но он отозваться не мог. Пот покрывал его лоб, тело била дрожь. Издав тот единственный отчаянный крик, он словно лишился возможности говорить. Бедняга пытался, но не мог вымолвить ни слова, только скулил от жестокой боли.

– Он умирает, – повторил епископ Леофстан. – Мой лорд, у него предсмертная горячка.

– Так спаси его! – рявкнул я.

– Спасти?

– Это ведь твое ремесло – исцелять чертовых больных? Вот и исцели его.

Епископ уставился на меня, вдруг испугавшись.

– Моя жена… – начал он, но осекся.

– Что с ней?

– Мой лорд, она исцеляет недужных, – объяснил поп. – В прикосновении ее рук кроется сила Господня. Это ее призвание.

– Тогда несем его к ней.

Фолькбальд, один из моих фризских воинов, человек недюжинной силы, взял Утреда на руки, как ребенка, и мы поспешили в город, следуя за священником, рысившим впереди. Он привел нас к одному из самых внушительных римских домов на главной улице – дому с глубокой аркой, ведущей в обрамленный колоннами внутренний двор, из которого дюжины дверей вели в большие комнаты. Дом был вроде моего сестерского, и я уже собирался съехидничать насчет пристрастия епископа к роскоши, но тут увидел, что колоннада забита больными, лежащими на соломенных матрасах.

– Места внутри на всех не хватает, – пояснил епископ и посмотрел, как калека-привратник поднял короткую железную полосу и ударил по второй такой же, подвешенной к потолку арки. Она издала дребезжащий звук не хуже моего набатного колокола. Женщины, укутанные в плащи и в надвинутых капюшонах, поспешили к темным дверям.

– Сестры сторонятся общества мужчин, – объяснил Леофстан, – если только мужчины не болящие, умирающие или раненые.

– Это монахини? – спросил я.

– Послушницы, – ответил он. – Услада сердца моего! В большинстве своем это бедные женщины, стремящиеся посвятить себя служению Христу, но есть среди них и грешницы. – Леофстан перекрестился. – Падшие… – Тут он помедлил, будто заставлял себя произнести следующие слова: – Уличные женщины, мой лорд! Из подворотен! Но все они суть создания, которых мы возвращаем в лоно Божье.

– Шлюхи, хочешь сказать?

– Падшие женщины. Ну да.

– И ты тут живешь с ними? – язвительно осведомился я.

– О нет, мой лорд! – Вопрос скорее позабавил, чем оскорбил его. – Это было бы неподобающе! Боже мой, нет! Мы с моей дорогой женой обитаем в небольшой хибарке за кузницей. Я, хвала Господу, не отношусь к болящим, умирающим или раненым.

Привратник опустил наконец железную полосу, и, едва протяжное эхо замерло, через двор к нам направилась высокая худая женщина. У нее были широкие плечи, мрачное лицо и здоровенные, как лопаты, ручищи. Леофстан и сам не из мелких, но эта баба возвышалась над ним.

– Епископ? – резко произнесла она. Скрестив руки, женщина в упор воззрилась на Леофстана, глядя на него сверху вниз.

– Сестра Имма, это тяжело раненный священник, – сообщил прелат, указав на окровавленную фигуру на руках у Фолькбальда. – Ему нужна помощь моей жены.

Сестра Имма, которая, если судить по наружности, могла стать приобретением для «стены щитов», огляделась и наконец указала на угол колоннады.

– Вот там есть место…

– Ему нужно выделить особую комнату, – прервал я ее. – И кровать.

– Он будет…

– У него будут комната и кровать, – резко повторил я. – Или ты хочешь, чтобы мои воины очистили это треклятое место от христиан? Женщина, я командую в этом городе, а не ты!

Сестра Имма вскинулась и уже хотела возразить, но епископ успокоил ее:

– Сестра, мы подыщем комнату!

– И вам нужно больше места, – добавил я. – На грядущей неделе у вас будет самое малое сотня раненых. – Я обернулся и поманил пальцем Ситрика. – Подыщи помещения для епископа. Два дома, три! Место для раненых!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация