– Из-за чего Рагналл поссорился с братом?
– Сигтригр отказался присоединиться к его армии.
– Почему?
– Братья недолюбливают друг друга. Умирая, их отец разделил владения между сыновьями, и Рагналлу это пришлось не по нраву. Он считает, что все должно было отойти к нему. – Сын прервал речь, чтобы невесело усмехнуться. – Ну и разумеется, Рагналлу нужна Стиорра.
– Что? – Я вытаращился на него.
– Рагналлу нужна Стиорра, – повторил он, я просто молча пялился на него. Ему пришлось пояснить: – Сестра выросла и стала настоящей красавицей.
– Это мне известно! Как и то, что она язычница.
Сын печально кивнул:
– Она утверждает, что язычница, но на самом деле, как мне кажется, сестра тут подражает тебе: говорит так, чтобы позлить народ.
– Я язычник! – сердито заявил я. – И Стиорра тоже!
– Я молюсь за сестру, – сообщил сын.
– И я!
– Рагналл хочет Стиорру, – продолжил он рассказ. – У него уже есть четыре жены, и теперь ему понадобилась еще и твоя дочь.
– И Уи Нейллы должны пленить ее?
– Пленить ее и убить Сигтригра. Это входит в условия передачи земли.
Я снова отошел к двери и выглянул на двор. Бледное солнце отбрасывало тени на обложенный каменной стеной пруд с узорчатым дном, в котором давно уже не было воды. По краю стены шли резные изображения убегающих нимф и мужчин с козлиными ногами. Вечная охота.
– Финан утверждает, что Уи Нейллы – самое могучее из ирландских племен, – бросил я от двери. – И по твоим словам, оно преследует Стиорру?
– Так и было.
– Было? – переспросил я, но парень снова вздохнул и явно утратил желание продолжать беседу на эту тему. Я обернулся и посмотрел на него. – Было? – Теперь мой вопрос прозвучал жестко.
– Они испугались сестры. – Сын явно не хотел говорить и избегал встречаться со мной взглядом.
– С какой стати самому сильному племени бояться Стиорры?
Он вздохнул:
– Они верят, что она колдунья.
Я расхохотался. Моя дочь – колдунья! Я гордился ею.
– Значит, Сигтригр и Стиорра в осаде, – уточнил я, – но Уи Нейллы не нападают, потому как считают, будто на стороне Стиорры боги?
– Скорее дьявол, – сухо ответил сын.
– Думаешь, она повелевает Сатаной? – резко спросил я.
Парень покачал головой.
– Ирландцы суеверны, – слегка оживился сын. – Бог свидетель, суеверий там куда больше, чем в Британии! Слишком много народу не отреклось от прежних культов…
– Это хорошо, – вставил я.
– Плохо для Ирландии! Даже кое-кто из священников посещает древние капища. Поэтому да, они опасаются Стиорры и ее языческих богов.
– А ты-то как в это замешался? Я считал, что ты в безопасном Уэссексе.
– Один из ирландских аббатов прислал мне весточку. Монастыри в Ирландии разные. Одни побольше – у таких значительный вес, а их настоятели – что-то вроде местных князьков. Тот аббат хотел, чтобы Уи Нейллы покинули его земли, потому что они забивали его скот и пожирали урожай. По его просьбе я отправился туда…
– А чем, по мнению Сигтригра и Стиорры, ты мог помочь? – нетерпеливо перебил я.
– Им нужен был миротворец.
Тут я ухмыльнулся:
– И что сделал ты? Явился к Рагналлу и попросил его быть хорошим дяденькой и оставить твою сестренку в покое?
– Я передал ему предложение, – ответил он.
– Предложение?
– Сигтригр посулил ему два шлема, полные золота, если Рагналл согласится попросить Уи Нейллов снять осаду.
– А Рагналл отрезал тебе яйца.
– Он отклонил предложение. Посмеялся над ним. Собирался отослать меня назад в Ирландию с ответом, но тут в лагерь пожаловала Брида из Дунхолма.
– Вот сука! – мстительно бросил я и снова посмотрел на двор. Видимо, женщины сочли мое присутствие не столь уж оскорбительным, потому что некоторые из них переходили поросшее примятой травой пространство, неся белье и еду. – Брида была первой моей возлюбленной, и она ненавидит меня.
– Любовь способна обращаться в ненависть, – пробормотал сын.
– Любовь? – яростно переспросил я и снова повернулся к нему. – Она оскопила тебя, потому что ты мой сын.
– А еще я христианин. Она ненавидит христиан.
– Ну, значит, не все в ней так уж плохо, – съехидничал я и сразу пожалел о шутке. – Она ненавидит христиан, потому что те оскверняют страну! – заявил я. – Эта земля принадлежит Тору и Одину: каждый ее поток, каждая река, каждое поле были обиталищем духов или нимф, но теперь тут правит чужой Бог.
– Единственный Бог, – тихо промолвил он.
– Я убью ее, – пообещал я.
– Отец…
– Не пичкай меня христианским дерьмом насчет прощения! Я другую щеку не подставляю! Сука порезала тебя, так я порежу ее. Вырву ее проклятую матку и скормлю своим псам. Где Сигтригр?
– Сигтригр? – Сыну требовалось время оправиться от приступа моей ярости.
– Да, Сигтригр и Стиорра. Где они?
– На противоположной стороне Ирландского моря. – В голосе его прорезалась усталость. – Там есть большой лох, по-нашему залив, который называется Лох-Куан. На западном его берегу, на холме, почти на острове, стоит форт.
– Лох-Куан, – повторил я незнакомое название.
– Любой кормчий, знающий Ирландию, доставит тебя в Лох-Куан.
– Сколько воинов под началом у Сигтригра?
– Когда я был там, их насчитывалось сто сорок.
– С женами?
– С женами и детьми, да.
Я буркнул ругательство и снова уставился на двор, где два епископских горбуна расстилали посушиться на травке большие льняные покрывала. Едва они ушли, из тени вынырнула собачонка и сделала лужу на одном из покрывал.
– Над чем ты смеешься? – спросил сын.
– Да так, – отмахнулся я. – Значит, в форте должно находиться человек пятьсот?
– Ну да, около того. Если… – Тут он замялся.
– Если что?
– Если у них достаточно провизии.
– Значит, Уи Нейллы не идут на приступ, но берут их измором?
Утред кивнул:
– У Сигтригра был изрядный запас продовольствия, кроме того, есть рыба, а на мысе бьет родник. Я не воин…
– Оно-то и плохо, – вмешался я.
– …но могу сказать, что форт Сигтригра можно оборонять. Перешеек, связывающий его с большой землей, узок и скалист. По словам нашего зятя, двадцать человек способны перекрыть тропу. Орвар Фрейрсон пытался атаковать с кораблей, но потерял много воинов на единственном пляже.
