– Рагналл предложил, чтобы я стал королем островов, а он – королем Британии, – сообщил мне Сигтригр той ночью.
– Островов?
– Всех морских островов. Всех вдоль побережья – пояснил зять.
Он махнул рукой в сторону севера. Я плавал в тех водах и знал, что север Ирландского моря представляет собой мешанину из островов, скал и диких волн.
– Скоттам это не понравилось бы, – хмыкнул я. – А от скоттов не бывает ничего, кроме бед.
Сигтригр расплылся в улыбке:
– Как я понимаю, именно это предполагал Рагналл. Пока он захватывал земли саксов, я прикрывал ему спину, сдерживая шотландцев. – Он помолчал, глядя, как искры, кружась, улетают во тьму. – Мне бы достались скалы, водоросли, чайки да козы, ему же – золото, пшеница и женщины.
– И ты сказал «нет»?
– Я сказал «да».
– Почему?
Сигтригр вперил в меня единственный глаз. Вместо другого остался затянувшийся морщинистый рубец.
– Дела семейные, – пояснил он. – Так пожелал мой отец. Жизнь тут, в Ирландии, становится трудноватой, пришло время подыскивать новые земли. – Зять пожал плечами. – Кроме того, стань я повелителем островов, то мог бы обратить камни в золото.
– Скалы, водоросли, чаек и коз?
– И корабли, – хищно добавил ярл, видимо подразумевая пиратство. – И еще ходят слухи, что некие земли лежат за морем.
– Слышал я эти байки, – отмахнулся я.
– Ты только подумай! Новые земли! Ждущие поселенцев.
– Нет там ничего, кроме пламени и льда, – отрезал я. – Я плавал туда однажды – туда, где сверкает лед и где горы плюются огнем.
– Тогда мы возьмем огонь и растопим лед.
– А дальше что? – спросил я. – Болтают, что есть и другие земли, но их населяют чудовища.
– Тогда мы перебьем чудовищ, – самодовольно заявил он.
Его восторженность вызвала у меня улыбку.
– Значит, ты ответил брату, что согласен?
– Да! Я стал бы морским конунгом, а он – королем Британии. – Тут зять помедлил. – Потом Рагналл потребовал Стиорру.
Вокруг костра повисло молчание. Стиорра слушала нас, и ее продолговатое лицо хранило серьезность, но вдруг она поймала мой взгляд и едва заметно улыбнулась потаенной такой улыбкой. Люди, сидевшие чуть поодаль от костра, наклонялись поближе, стараясь уловить разговор, и передавали его тем, кто не мог слышать.
– Ему понадобилась Стиорра, – без выражения повторил я.
– Ему всегда нужны заложники, – вмешался Орвар.
Я скривился.
– Обычно в заложники берут членов вражеских семей, а не своих друзей.
– Для Рагналла мы все враги, – вставил Бьярк. То был владелец «Нидхёгга» – высокий и худощавый норманн с длинной бородой, заплетенной в косицу, и с наколотыми рисунками корабля на обеих щеках.
– Твоя жена тоже у него? – уточнил я.
– Жена, две дочери и сын.
Выходит, Рагналл правил посредством страха, одного только страха. Люди его боялись, и недаром, поскольку он и в самом деле пугал. Вождь, правящий при помощи страха, обязан быть успешным. Ему полагается вести народ от победы к победе, потому что в тот миг, как он выкажет слабость, такой вождь становится уязвим. А Рагналл потерпел поражение. Я разбил его в лесу под Эдс-Байригом, прогнал из окрестностей Сестера. Поэтому не стоит удивляться, что люди, оставленные им в Ирландии, с такой готовностью преступают данные ему клятвы.
Однако тут возникал еще один вопрос. Если воин дал клятву верности, а после этого господин в подкрепление этой клятвы берет заложников, то сохраняет ли клятва силу? Когда воин накладывает ладони поверх моих, когда произносит слова, связывающие его судьбу с моей, он становится мне братом. Рагналл, похоже, не доверял никому. Он брал с людей и клятвы, и заложников. В каждом ему виделся враг, а человек не обязан соблюдать верность врагу.
– Госпожа Стиорра нужна была ему не как заложница, – проворчал Сварт – здоровяк, главный помощник Сигтригра.
– Это точно, – согласился Сигтригр.
– Мне предстояло стать его женой, – добавила Стиорра. – Пятой женой.
– Это он тебе сказал? – уточнил я.
– Нет, Фулла, его первая жена. И еще показала мне свои шрамы. – Речь ее звучала очень спокойно. – Отец, ты когда-нибудь бил своих женщин?
– В этом моя слабость. – Я улыбнулся ей через пламя костра. – Не бил.
Она улыбнулась в ответ:
– Я помню, как ты рассуждал, что мужчина не должен бить женщину. Часто повторял это.
– Я считаю, только слабый мужчина бьет женщину. – Некоторые из присутствующих заерзали, но никто не возразил. – С другой стороны, надо быть сильным мужчиной, чтобы иметь больше, чем одну жену, – продолжил я, глянув на Сигтригра.
Тот рассмеялся.
– Я бы не осмелился, – признался он. – Стиорра раскатала бы меня в лепешку.
– Так, значит, Рагналл потребовал Стиорру? – вернулся я к разговору.
– Он привел весь свой флот, чтобы забрать ее! Сотни воинов! «Это мое право», – заявил он. И мы ушли сюда.
– Сбежали сюда, – сухо поправила Стиорра.
– У нас было шесть кораблей, – пояснил Сигтригр. – А у него – тридцать шесть.
– И что случилось с вашими шестью?
– Мы задобрили ими ирландцев, обменяв на зерно и эль.
– Тех самых ирландцев, которым заплатили за вашу смерть? – удивился я. Сигтригр кивнул. – И почему они вас не убили?
– Потому что не хотят умирать на этих скалах, – ответил зять. – И из-за твоей дочери.
Я перевел взгляд на Стиорру:
– Из-за твоего колдовства?
Стиорра кивнула, потом встала; в свете резких отсветов костра ее лицо казалось суровым.
– Отец, пойдем со мной, – позвала она, и я заметил, что люди Сигтригра улыбаются, веселясь какой-то ведомой только им шутке. – Идем? – Стиорра кивнула в сторону запада. – В любом случае пора.
– Пора?
– Ты сам все увидишь.
Я пошел за ней. Она взяла меня за руку и повела вниз по склону, потому что ночь была темная, а тропа крутой. Шли мы медленно, давая глазам привыкнуть к темноте.
– Это я, – негромко произнесла Стиорра, когда мы спустились к подножию холма.
– Госпожа, – откликнулся из тьмы чей-то голос.
Очевидно, что у грубой каменной стены, перегораживающей узкий перешеек, соединяющий форт с большой землей, были выставлены часовые. Теперь я увидел огни – лагерные костры вдали на материке.
– Сколько народу вокруг тех костров? – спросил я.
– Много сотен, – спокойно сообщила Стиорра. – Достаточно, чтобы растоптать нас, поэтому нам пришлось использовать иные способы сдержать их.
