— Может, артефакт, который будет выполнять роль кольчуги? Настоящую кольчугу или кирасу носить я не смогу из-за веса. Создавать вокруг себя щит — затратно, да и не умею я творить заклинания.
— Кольчуга или кираса, — оглядев мою фигуру, проговорил лорд. Постоял, размышляя, после чего двинулся к стоящим в дальнем правом углу оружейной сундукам.
Пройдясь вдоль них, он остановился у одного и открыл. Покопался немного и вытянул блестящую сорочку. Я подошла поближе, чтобы взглянуть, и удивленно вскинула брови.
Это оказалась короткая кольчужка с рукавами примерно до локтя, сплетенная из таких тоненьких и маленьких колечек, что на ощупь напоминала тканевую.
— Древняя вещица, — прокомментировал дракон, отдавая мне ее. — Кажется, работы ваших мастеров. Впрочем, не уверен. Но она зачарованная, в этом можешь не сомневаться.
— Да, это делали сидхе, — кивнула я, сосредоточившись и рассмотрев то самое волшебство, которое уже умела различать. — Только я не знаю, что именно она может.
— Да как все доспехи, — лениво повел плечом хозяин сокровищницы. — Защищать тело. Что еще тебе может понадобиться?
— Пожалуй, всё же кинжал. Очень острый и смертоносный, — подумав, добавила я. — В идеале такой, чтобы мог отрубать конечности восставшим мертвецам, подобравшимся вплотную.
Дракон подавился готовой сорваться с его уст фразой. Помолчал, рассматривая меня уже без насмешливой снисходительности.
— А ты ведь уже умеешь убивать, девочка, — тихо произнес и наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне. — И каково это для сидхе? Для одной из тех, кто должен дарить счастье и свет? Кто был душой и радостью мира?
— Это страшно, лорд Калахан. Но не страшнее, чем хоронить всех вас.
— Если выживешь, уходи, — погладил он меня по голове, словно ребенка. — Мир, заставивший сидхе убивать, не должен оставаться твоим домом. И не бери с собой Дарио. Он взрослый состоявшийся дракон, а тебе нужно вырасти, дочь моей любимой женщины. Повзрослеть, стать сильной и счастливой личностью. Сейчас мне страшно смотреть в твои глаза, в них отблески смерти.
— Уйду. Если всё получится и я выживу.
— Сколько времени прошло с твоего первого визита сюда? — внезапно задал Калахан вопрос, и я растерянно моргнула. — Ты отмотала время, для меня этот факт очевиден. Твой народ это мог, хотя и пользовался лишь в критических ситуациях, затрагивавших глобальные проблемы мироздания.
— Год. Кажется… Примерно, — с трудом выдавила я из себя признание.
— Понятно, — с грустью кивнул лорд. — Не рассказывай об этом Шедлу и Нэш. Древние не хотят, чтобы секреты сидхе стали известны всем. Всё надеются, что твой народ вернется. Мы сделали ошибку когда-то давно, что отпустили их. Но ты и так это знаешь.
Он выпрямился, постоял, погрузившись ненадолго в воспоминания. После чего нарочито бодро проговорил:
— Кинжал, который может резать на куски неупокоенных мертвецов. Что ж, найдется и такой.
И он нашелся. Не такой изящный, как тот, что я получила в прошлый раз. Более внушительный клинок, но при этом легкий и невероятно острый. Ну и, конечно же, тоже магически зачарованный. Я уже привыкла к тому, что в любом уголке мира, кроме Дагры, магические чары, наложенные на предметы, — нечто само собой разумеющееся.
Позднее мы отнесли всё, что подобрали себе, в комнаты. И отправились выбирать амулеты и артефакты.
На вопрос, что может пригодиться, ответила коротко:
— Всё! И побольше.
Вот так и обеспечил нас всем необходимым лорд Калахан. Тот, кого я сначала боялась до полуобморочного состояния. Тот, кто когда-то казнил Гаспара и перебил половину челяди в моем родовом замке. Тот, кто обеспечил меня в прошлом деньгами и жильем. Тот, кого когда-то, надеюсь, любила моя мать.
Циничный, уставший от жизни, одинокий дракон, забравшийся подальше от своих сородичей. Тот, кого боялись и уважали.
Вечером, когда мы остались с Дарио вдвоем в спальне, он снова попытался со мной поговорить. Я выслушала его рассказ о ночном полете. О том, как ему показалось, что с крыльями есть проблемы, но в действительности он просто забыл, как должно быть правильно. И на самом деле всё в порядке. После он все же извинился.
— Я накричал на тебя. Сорвался, а это недопустимо. Прости.
— Прощаю.
— Просто… Я мужчина. Должен быть сильнее, заботиться о своем сокровище и своей женщине. Но по факту с самой первой минуты это ты меня опекаешь. Выкупила из рабства, сняла немоту, выходила, вылечила, убрала увечья. А я вообще ничего не могу пока для тебя сделать. Это… выводит из себя.
— Ты неправ. Когда мы добирались сюда, именно ты обеспечивал нашу безопасность. Отбивал нас от нечисти и грабителей. Ты охотился и снабжал нас дичью. Ухаживал за лошадьми, устраивал лагерь, помогал мне. Считаешь, этого мало?
— Ну это само собой. Я ведь мужчина.
— А я женщина, — пожала я плечами. — Я исцеляю, забочусь, делаю то, что в моих силах. У меня недостаточно физических, но есть волшебные. Ими я и пользуюсь.
— То есть ты на меня не сердишься?
— Нет. Но больше на меня кричать не надо. Достаточно просто сказать, если ты хочешь, чтобы я что-то делала или не делала.
Дарио вскочил, несколько раз прошелся по комнате туда-сюда. Встал передо мной, загородив вид на камин, огонь и ящерку, лежащую на дровах. Я вспомнила — это саламандра.
— У меня есть родовое имение. После казни меня лишили имени, состояния, а моя земля перешла под патронат государства. Но как только я вернусь в Тьяринду, докажу виновность Хельги и верну то, что принадлежит мне… У меня большой красивый дом неподалеку от столицы. Я хочу, чтобы ты жила со мной.
— Дарио, нет, — мягко ответила я. — Спасибо, мне приятно, но… Я не останусь в этом мире, как уже не единожды говорила.
— Я помню, — передернул он плечами. — Но имею право влиять на твое мнение. Ты можешь передумать.
— Нет, Дар. Просто прими это. Когда всё закончится, я уйду. Этого хотела мама. Правда, в свете последних событий ее мнение для меня больше не авторитетно. Важнее другое. Этого хочу я.
— В бездну всё! Рэми, тебе шестнадцать! А мне триста! Ну не могу я всерьез воспринимать… многое. Да еще эта моя беспомощность… Невыносимо!
— Прекрати. Сейчас всем сложно, и мне в том числе.
— Мы еще вернемся к этому разговору, — непримиримо заявил дракон. — Я не хочу, чтобы ты уходила вообще и без меня в частности.
Я же только вздохнула. Он всегда был упрямым. И всегда будет. Но я больше не та мягкая и покладистая девочка, отчаянно боящаяся всего на свете, а больше всего — остаться одной.
Страшно лишь одиночество глобальное. Но каждому порой необходимо побыть вдали от тех, кто влияет на нас и заставляет поступать не так, как хотелось бы нам. Я не знаю, какой стану спустя несколько лет. Наверняка опять изменюсь. Но это мой выбор, мой путь, и я хочу пройти его сама.
