– Сколько? – спросил Геродот, догнав женщину.
– Почитай, здесь лежит каждый третий или четвертый горожанин, – ответила она. – Я – последняя в нашей семье… Чувствую, болезнь скоро одолеет и меня. Я просила соседа: когда умру, чтобы отнес мое тело сюда. Но он сам ослабел, и рассудок у него помутился. Болезнь выкосила нашу армию. Нынче союзники и даже наемники не откликаются на наш зов. Эта чума не щадит никого.
Мимо почти бегом проследовал отряд городских гоплитов, направляясь куда-то через рыночную площадь.
– Беспорядки? – спросила у женщины Кассандра.
– Сплошь и рядом. Клеон намерен воспользоваться чумой и утвердить свою власть над Афинами. Горожане умирают, а он собирает ополчение и покупает верность городских солдат.
Слова афинянки заставили Кассандру и Геродота поднять глаза к холму Пникс, едва проступавшему сквозь пелену тумана. К величественному Парфенону и возвышающейся статуе Афины добавились зубчатые стены недостроенного храма. Но и там громоздились штабеля трупов, над которыми висели полчища мух и кружили грифы. Простившись с осиротевшей горожанкой, Кассандра и Геродот направились к каменной лестнице, что вела к Акрополю и вилле Перикла.
– Никакой охраны. Не странно ли? – удивилась Кассандра.
– Вооруженных людей я видел лишь в гавани да горстку здесь, на городских стенах, – сказал Геродот, соглашаясь с молодой женщиной.
«И никаких следов Фебы», – еще больше встревожилась Кассандра.
Они выбрались из тумана, оказавшись внутри виллы. Не верилось, что когда-то Перикл устраивал здесь шумный симпосий. Вилла выглядела давно заброшенной. Воздух приторно пах сладким воском, который плавился в курильницах, скрывая зловоние смерти. Эхо разносило шаги незваных гостей. Миновав андрон, они поднялись на второй этаж. Здесь еще чувствовалось биение жизни, но слабое и угасающее. Из спальни доносились негромкие голоса.
– Я уповал на стены как на наше… спасение, – шептал слабый голос.
Кассандра в недоумении посмотрела на говорящего. Он лежал в постели – не человек, а мешок с костями. С балкона, сквозь открытые ставни, струился туман. Неяркий свет позволял разглядеть клочки жидких волос на голове больного и спутанную бороду. Кассандру удивило, что незнакомец лежит в спальне Перикла, а рядом с ним сидит Сократ. С другой стороны сидела Аспасия и нежно гладила больного по голове.
Догадка сразила молодую наемницу, словно удар боевого топора.
– Перикл? – удивленно произнесла Кассандра.
Аспасия вздрогнула. Сократ вскрикнул от неожиданности. Глаза Перикла (на исхудавшем лице они казались выпученными) повернулись в сторону вошедших.
– А-а, это ты, госпожа мисфиос. И с тобой… Геродот, – хрипло произнес Перикл. – Мне грустно, что вам приходится видеть меня в таком состоянии. Досадно, что… эта болезнь одолела и меня. Народ… избрал меня своим предводителем. Принципы моего правления были просты: без обиняков говорить о том, что необходимо сделать для всеобщего блага, любить родину и оставаться неподкупным. Я следовал этим принципам, но сторонники мира со Спартой питали ко мне все большее отвращение. И приверженцы Клеона, выступающие за решительные военные действия, тоже меня ненавидят. И вот я лежу… сломленный болезнью и ни на что не годный.
Перикл зашелся душераздирающем кашлем. Аспасия прикрыла ему губы полотенцем, которое вмиг стало красным от крови.
– Правда нынче лежит на наших улицах. Целые мрачные штабеля правды. Афина отвернулась от своего города и от меня. Я проиграл.
– Друг мой, ты ошибаешься, – спокойно возразил Сократ. – Если некто делает все для спасения дорогих ему людей и при этом заболевает, то что это: поражение или свидетельство силы его любви?
– Когда эта проклятая чума заберет меня, я буду скучать по нашим беседам, – сказал Перикл, дотрагиваясь до руки Сократа.
Аспасия встала, намереваясь покинуть спальню. Она мельком взглянула на Кассандру, и молодая женщина, вняв сигналу, тоже вышла. В коридоре они были одни.
– Развей мои тревоги! Скажи, что Феба не поражена болезнью, – выпалила Кассандра.
– Феба здорова, – успокоила ее Аспасия, положив руку на плечо молодой наемницы. – Играет в нашем саду.
Облегчение, охватившее Кассандру, было подобно прохладному ветерку в жаркий день.
– Рада слышать, – сказала молодая женщина, вновь становясь похожей на себя: спокойной и отстраненной, какой и надлежит быть наемнице.
– Ты разыскала Гиппократа? – спросила Аспасия. Кассандра кивнула.
– Он говорил о лекарстве от этой болезни?
Молчание Кассандры было Аспасии ответом. Наемница ожидала увидеть слезы в глазах супруги Перикла, но та лишь бесстрастно смотрела на собеседницу. Кассандра подивилась тому, как некоторым удается держать свое горе в клетке.
– Тебе удалось разыскать свою мать?
Вопрос удивил Кассандру. Она не знала, уместно ли при нынешних обстоятельствах говорить о ее заботах. Но потом решила, что разговор позволит им ненадолго отвлечься от мрачной действительности.
– Нет. Мое путешествие в Арголиду обернулось поединком с одной мерзкой культисткой. Оттуда я отправилась в Коринф и получила кое-какие сведения. Мне рассказали, что мать отплыла из Коринфа на корабле «Песня сирены», раскрашенном в цвета пламени. Она отправилась на Киклады.
– На Киклады? – удивленно сощурилась Аспа-сия. – Корабль может годами плавать вокруг этого архипелага и постоянно находить все новые острова.
– Потому я и вернулась сюда, как ты предлагала в прошлом году. Я думала, что ты дашь мне более точные подсказки.
– Увы, – покачала головой Аспасия. – Но на склонах Пникса живет женщина. В свое время она плавала в те края. Ее зовут Ксения. Возможно, ей знакомо название корабля. Я поговорю с ней.
Кассандра кивнула в знак благодарности. Аспа-сия не уступала мужу в уме и мудрости. Возможно, даже превосходила.
Послышались негромкие шаги. Раб, несший лохань с горячей водой и стопку полотенец, слегка поклонился Аспасии и пошел в спальню. Геродот с Сократом поспешили оттуда удалиться.
– Перикла будут мыть? – догадалась Кассандра.
– Да. Я буду мыть его сама. Хотя бы в этом я могу ему помочь. А тебе обязательно нужно отдохнуть. Бо́льшая часть прислуги умерла. Вилла пребывает в запустении. Думаю, однако, это не помешает тебе чувствовать себя здесь как дома. В кладовой при кухне ты найдешь хлеб и вино. Я распоряжусь, чтобы к вечеру приготовили обед. Ты ведь пообедаешь с нами?
Кассандра кивнула. Аспасия вошла в спальню и закрыла за собой дверь. Будто в полусне, молодая наемница отправилась бродить по вилле. На верхнем этаже она нашла пустую комнату с мягкой скамьей. Кассандра улеглась, свесив голову. Она думала обо всем, что с ней случилось за эти два года. Потом снизу донесся звонкий девичий смех. Кассандра выбежала на балкон. Туман мешал рассмотреть, но среди изгибов живой изгороди наемница увидела бегущую девочку.
