Увидев Макса, такс прервал зевок на середине и моргнул большими карими глазами. Потом моргнул ещё раз.
– Что ты делаешь, приятель?
Лабрадор отпустил ножку стула. На ней остались мокрые следы зубов.
– Я больше не могу спать. Тащу стул к двери, чтобы выскочить наружу и отыскать своих людей.
Крепыш снова хлопнул ресницами и покачал головой:
– И ты собирался оставить меня здесь, верзила? После всего, что мы пережили вместе?
Макс понурил голову и опустил хвост:
– Вчера ты говорил, тебе нужно только безопасное место, чтобы дождаться возвращения людей. И я решил уйти, пока ты спишь. Ну, чтобы ты не чувствовал, будто обязан идти со мной.
Крепыш прошлёпал по линолеуму, толкнул головой стул и проговорил сквозь сжатые зубы:
– Очень великодушно с твоей стороны, приятель. Но я шёл сюда сказать, что обдумал твои слова и картинки из телевизора. Я иду с тобой.
– Правда? – с надеждой в голосе спросил Макс и завилял хвостом. – А как же шарики?
– А в чём проблема? – спросил такс. – Мы возьмём их с собой.
– С собой?!
Крепыш весело гавкнул и встряхнул головой:
– Видишь, ты без меня не справишься, дружище. Похоже, ты не так сильно озабочен проблемой питания, как следовало бы! Ну, в общем, вчера, когда мы пришли сюда, я заметил на крыльце маленькую красную тележку. Наверное, эта вещица вожаков твоей стаи?
Так и было. К ручкам тележки была приделана кожаная упряжь. Иногда Чарли и Эмма впрягали в неё Макса, и он бегал по лугу, таща каталку за собой. Для детей это была самая развесёлая игра. Пёс не мог везти их очень долго – всё-таки они были тяжеловаты, и колёса часто застревали в грязи или между камнями. Но мешок с шариками весит гораздо меньше, чем два ребёнка, и вообще дороги прокладывают специально для транспорта с колёсами…
Макс завилял хвостом ещё сильнее. Его брыли растянулись в улыбке:
– Как это я сам не додумался!
– Ещё бы ты додумался, верзила, – отозвался такс. – Именно поэтому я мозг нашей команды.
Макс посмотрел на стул, который подтащил к двери с внутренней стороны. Он стоял под распахнутой верхней створкой, так же как тот, раскладной, который они с Крепышом придвинули к двери вчера снаружи. Сквозь верхнюю часть дверного проёма виднелось небо; оно начало светлеть, потому что всходило солнце.
– Но как мы пропихнём туда мешок с шариками?
– Хмм, – промычал Крепыш, оглядывая кухню. – Хороший вопрос.
Собакам потребовалось несколько часов на то, чтобы, таская стулья, табуретки и диванные подушки, выстроить из них помост.
– Это похоже на мягкую гору, – сказал Крепыш и, чтобы испытать сооружение на прочность, прошёлся по нему до двери. – Так гораздо легче, чем пытаться перекинуть мешок через дверь!
Наскоро позавтракав шариками и туалетной водой, две собаки подтащили нераскрытый пакет с кормом к груде мебели и с рычанием затянули его наверх, к открытой створке. Наконец, тяжело выдохнув победное «и-и-йа-а!», Крепыш перевалил мешок на другую сторону. Запас шариков с аппетитным хрустом приземлился на крыльцо.
Такс осторожно спрыгнул на раскладной стул, а с него вниз. Макс уже приготовился последовать за своим другом, но вдруг замер. Ему захотелось в последний раз оглянуться на родной дом.
Странно было видеть кухню такой безлюдной и тихой. Пустые собачьи миски для корма и воды были задвинуты в угол. Ни следов детских ног на линолеуме; ни взрослых, болтающих по телефону и одновременно достающих из буфета и холодильника человечий корм; ни заманчивых ароматов готовящейся человеческой пищи; ни огня в камине, у которого можно улечься и ждать, когда тебе почешут живот.
Да, он нашёл свой дом – место, где он когда-то жил. Но свой настоящий дом ему придётся искать ещё долго.
Пёс отвернулся от тёмной безлюдной кухни и спрыгнул на раскладной стул, стоявший на крыльце.
– Что ты так долго? – спросил Крепыш, глядя на мешок с шариками.
– Да так, ничего, – тихо откликнулся Макс. – Ну что – грузим мешок и в путь?
* * *
День был в разгаре, когда Макс и Крепыш двинулись по гравийной дорожке к шоссе перед фермой. Мешок шариков занял всю тележку целиком, и она со скрипом катилась за Максом. Пёс легко проскользнул в упряжь, хотя ему не нравилось, что ремни так свободно обхватывают тело. Вожаки его стаи всегда туго затягивали кожаные полоски вокруг его передних лап и на груди. Но ему самому так не сделать.
Крепыш держался рядом с Максом; короткие ножки пёсика так и мелькали, чтобы поспеть за широким шагом более крупной собаки. Максу с тележкой шагалось, конечно, не так резво, как обычно, но в остальном путешествие складывалось просто замечательно.
Наконец двое приятелей добрались до шоссе. Крепыш выбежал на середину и закружился на пунктирных жёлтых линиях, нарисованных по центру дорожного полотна.
– О-о-о, жёлтые кирпичики! – залаял он. – Я видел их в одном из фильмов, который смотрели вожаки моей стаи. Нам нужно идти по ним. – Посмотрев в обе стороны, на запад и на восток, куда уходили жёлтые линии, такс озадаченно пролаял:
– Но, гм, куда же нам идти?
Макс глянул вправо. Там сгоревший дом ветеринара и… волки. Родители вожаков его стаи чаще ездили на машине в левую сторону. Но пёс обычно не обращал на это особого внимания, потому как сидел в машине на заднем сиденье и играл с детьми или высовывал голову в окно и ловил носом ветер вместе со всеми восхитительными запахами, которые тот приносил. Если бы его спросили, куда, скорее всего, уехали люди, он выбрал бы это направление.
Лабрадор мотнул мордой влево, потом вышел на середину дороги и встал рядом с Крепышом.
– Я думаю, все дома находятся в той стороне. Там соседний городок.
Такс глянул на него:
– Это далеко или нет? Я уже устал, пока мы дотащили сюда эту тележку.
– Вообще-то, я один её тащил…
– Не знаю, сколько ещё я выдержу без остановки, приятель, – перебил Макса Крепыш. – Ты просто имей это в виду. – Ещё раз повернувшись вокруг себя, чтобы бросить взгляд в обе стороны длинной пустой дороги, пёсик тихонько заскулил: – Ох, я уже жалею, что согласился.
Макс вздохнул:
– Ещё не поздно вернуться домой и ждать там.
Крепыш недовольно оглянулся и посмотрел на коровник:
– Ну уж нет, лучше я останусь с тобой. Веди меня, верзила. И вообще, я всегда там, где шарики.
* * *
В небе сияло солнце, оно разогревало асфальт под собачьими лапами, и от гладкой чёрной поверхности поднималось вверх марево. Воздух вокруг псов как будто мерцал, а они шли и шли по пустому и тихому шоссе.
Странно было идти прямо посредине дороги. Макса давно приучили никогда не выбегать на асфальт, а переходить улицу только вместе с кем-нибудь из людей. Сначала ему было неловко – он предпочёл бы шагать по засыпанной гравием обочине или по траве сбоку от дороги. Но тележка так славно катилась по асфальту, да и на дороге совсем никого не было, поэтому очень скоро ощущение, будто он делает что-то неправильное, прошло.
