Но воде, бушевавшей внизу, было всё равно, для чего рождён этот пёс. Один неверный прыжок, один опрометчивый шаг, и волны поглотят его точно так же, как свалившегося с запруды волка. Задержав дыхание, Макс летел вперёд. Он ничего не слышал, но отлично видел двух своих маленьких друзей, которые скакали и лаяли на него с полными ужаса глазами; он надеялся, что инстинкт не обманет его, не позволит упасть в воду. Только не сейчас.
И Макс приземлился, куда надо, – животом на ящик, задние лапы окунулись в ледяную воду.
Под его весом островок безопасности накренился, Гизмо с Крепышом съехали вниз, к Максу; оба дико визжали. Но потом ящик выправился и, отсоединившись от запруды, был немедленно подхвачен бурлящим потоком. Он сделал несколько широких разворотов и устремился вниз по течению. Макс цеплялся за деревяшки передними лапами, а его задние конечности полоскались в воде.
Сначала одна лапа обрела опору на боковой стенке ящика, потом другая, и пёс взобрался на борт, наполовину мокрый и запыхавшийся, с бешено стучащим сердцем.
– На волосок от катастрофы, приятель! – крикнул Крепыш. – Ты чуть не сбросил всех нас в воду!
– Это было великолепно! – восторгалась Гизмо. – Ты как будто летел.
Ящик, на котором едва хватало места для троих, перестал вращаться. Макс встал, отряхнулся и посмотрел назад. Как раз вовремя. Пройдоха и другие волки так и скакали по мусорной запруде к берегу, пока её не смыло водой вслед за ящиком с тремя собаками.
Под зелёной металлической аркой моста вокруг Дольфа столпились остальные члены стаи. Вожак весь кипел от ярости. Такой безумной злобы Макс даже вообразить не мог.
– Ты сбежал, но от меня не скроешься! – провыл Дольф и зарычал так грозно, что у Макса по спине пробежал холодок.
– Ха-ха! – крикнул Крепыш. – Поделом тебе, Дольф, дубина ты стоеросовая! И тебе тоже, Пройдоха! Мы вам не по зубам!
Максу хотелось бы порадоваться за компанию с малышами. Они увели волков от Анклава и спасли оставшихся там собак. Но теперь волчья стая исполнилась решимости преследовать их по пятам. Волки жаждут мщения.
А эта жажда рано или поздно снова приведёт стаю Дольфа к Максу и его друзьям.
Глава 15
История Гизмо
Мост и волки скрылись из виду. Трое друзей лежали на животах на мокром ящике и смотрели, как мир неспешно проплывает мимо них.
Течение реки замедлилось, утих и рёв воды – теперь он уже не оглушал. Деревянный ящик мягко покачивался на волнах и медленно поворачивался вокруг себя, позволяя путешественникам обозревать всё вокруг.
Солнце только что перевалило за полдень, под его лучами шерсть собак быстро прогрелась и высохла. По ярко-голубому небу безмятежно плыли облака. И всё было бы прекрасно, если бы Макса не тревожил один вопрос: как им теперь выбраться на берег?
И всё же лучше сидеть здесь, на ящике, чем оказаться в волчьих утробах.
– О-о-охх, – застонал Крепыш, перевернулся на спину и уставился в небо. – У меня всё болит. Никогда в жизни я столько не бегал. И не буду! Больше мы не станем играть в догонялки со стаей волков, верно, верзила?
Макс со вздохом поднял голову – у него тоже всё болело – и посмотрел на своего друга:
– Обещаю, что постараюсь впредь избегать встреч с волками.
– Ну-у, так мы всё веселье пропустим! – Гизмо обошла Макса и села рядом с растянувшимся на спине Крепышом. Она свесила голову с края ящика, потом шлёпнула лапкой по воде. – Не могу поверить, что мы плывём по реке! Это гораздо интереснее, чем сворачивать постели.
Макс повернулся к маленькой терьерше. В Анклаве он большую часть времени проводил с Брамсом, Зорки и несколькими другими крупными псами и так много работал, что, когда приходило время ложиться спать, у него не было настроения общаться с болтливой маленькой собачкой.
Но Крепыш, очевидно, сразу проникся к ней симпатией. Даже сейчас Макс замечал, что его похожий на сардельку друг смотрит на Гизмо счастливыми глазами.
Макс решил, что подумает о возвращении на берег позже, склонил голову к Гизмо и сказал:
– Слушай, Гиз, ты говорила, что твои люди тоже пропали? Ты вообще из этих краёв?
Гизмо сидела и вертела головой, разглядывая деревья и дома, иногда появлявшиеся на обеих берегах реки.
– Хмм, – произнесла она через некоторое время. – Нет. Вернее, я так не думаю. Я потеряла своих людей задолго до того, как уехали все остальные.
Крепыш перевернулся на живот и спросил:
– Правда? Я не знал.
Гизмо повесила голову и уныло опустила заострённые ушки.
– Я сама виновата, – сказала она. – Мои люди брали меня с собой, когда ездили в лес. Мы катались в длинной узкой машине, они называли ее Дом-на-Колёсах. Всё было так ново и восхитительно, и я бегала повсюду, всё обнюхивала, скакала по кровати – это было так весело! Мужчина, который женился на вожаке моей стаи, – его звали Роберт, – разозлился и сказал моей Энн, чтобы та посадила меня в переноску.
Крепыш зарычал:
– В переноску? Вот ещё! Я этого не терплю. Интересно, а людям понравилось бы, если бы их запихнули в тесную клетушку и понесли неизвестно куда? Могу поспорить, это не пришлось бы им по вкусу. Совсем.
– И что случилось потом? – спросил Макс Гизмо.
Маленькая терьерша задумчиво смотрела на деревья: ящик как раз повернулся, и её глазам открылся лесистый берег.
– Мы встали на стоянку, Энн пришла и выпустила меня из переноски. И я подумала: «О, мы в лесу! Ура!» Мне страшно захотелось пойти и всё обследовать. Одно из окон было открыто. Когда Энн отвернулась, я прыгнула на полку под окном и выглянула наружу. Я увидела деревья, и там была белка! И она убегала!
Макс кивнул:
– Невозможно устоять перед убегающей белкой.
– Ты тоже так считаешь? – сказала Гизмо, глядя на Макса. – Ну, я не могла удержаться. В те дни я была сама не своя до белок – поискать ещё таких сумасшедших. Я выскочила в окно и побежала в лес. Мы с белкой здорово поиграли в догонялки, а потом она забралась на дерево. Я, правда, просто хотела поговорить с ней, – обычно белки меня любят, когда мы знакомимся ближе, – но эта затрещала на меня, потрясая кулачком, бросила мне в голову несколько орехов и спряталась в дупло. Тут я повернулась, чтобы бежать обратно к своему Дому-на-Колёсах и Энн, но наткнулась на дорогу. Там было множество машин, все они ехали медленно, а моего дома не было видно.
– Они тебя просто оставили? – спросил Крепыш.
