Гизмо покачала головой и тихо сказала:
– Я не знаю. Энн всё время ласкала меня и играла со мной, иногда и Роберт тоже, когда не был занят. Они любили меня. Они уж точно позвали и поискали бы меня, прежде чем уехать. Думаю, они просто не заметили, что я убежала, а потом было поздно.
Макс вспомнил картинку из телевизора – медленно ползущие по дорогам машины – и спросил:
– Давно это случилось?
– Наверное, несколько лет назад, – задумчиво проговорила Гиз.
– Ты уверена? – усомнился Макс. – Может, это случилось несколько недель назад? Когда исчезли все люди?
– Я вполне уверена, – поразмыслив, ответила Гизмо. – Ну, ведь все собаки говорили, что их бросили хозяева, не таская никуда в переносках. А я шла и шла, и вокруг было много людей. До недавнего времени. Не пойму, что с ними со всеми приключилось…
Макс собрался было задать Гизмо ещё один вопрос, как вдруг в стенку ящика что-то громко ударило. Ящик закачался, грозя скинуть собак в воду, а потом закрутился в обратном направлении и неторопливо направился к восточному берегу реки.
– Что это было? – тявкнул Крепыш, дрожа и цепляясь когтями за крышку ящика.
Макс посмотрел на реку и увидел блестящий чёрный камень, который торчал над поверхностью бурой воды. Свесив голову с края ящика, пёс обнаружил вмятину на его стенке. К счастью, деревяшки не проломились.
– На камень наскочили, – пояснил Макс и лёг обратно на крышку ящика. – И кажется, теперь мы знаем, как добраться до другого берега!
Гизмо радостно завиляла хвостом, печальные воспоминания о потере хозяев мигом развеялись при виде близящегося восточного берега.
– Ура! Мне нравится вода, но на земле есть еда.
– Ох, еда, – простонал Крепыш и снова перевернулся на спину, обнажая бледный живот. – Я понимаю, верзила, почему нам пришлось оставить тележку, но… о-о-о… все эти шарики, которые нам теперь никогда не достанутся…
– Не беспокойся, Крепыш, – сказала Гизмо. – Я не один год прожила на подножном корму без всяких проблем. И мы все тоже сможем прокормиться.
– Как именно ты это делала? – спросил её Макс.
– Иногда это были подачки, – ответила Гизмо и склонила голову набок, вспоминая прежнюю жизнь. – Некоторые добрые люди, когда видели меня, гладили по головке и давали что-нибудь из своей еды. Все меня любили. Передо мной ведь невозможно устоять. – Она замолчала и облизнула лапку. – А иногда во дворе какого-нибудь дома можно найти еду в собачьей миске, но тут надо проявлять осторожность: ведь пёс, которому она принадлежит, может быть рядом и погонится за тобой. – Она захихикала. – Это очень забавно, когда они бросаются в погоню, сидя на цепи, и цепь дёргает их назад.
– А когда люди исчезли? – спросил Макс.
Сведя пушистые брови, Гизмо задумчиво произнесла:
– Ммм… сперва я не заметила, что люди исчезли. Я жила по большей части в лесу и, помню, слышала, как едут и едут машины по дороге. А потом однажды машины перестали ехать. Я вышла на дорогу, чтобы проверить, не оглохла ли, и тут встретила… – Глаза её затуманились. – Веймарскую легавую.
– Веймарскую легавую? – переспросил Макс.
Гизмо мечтательно кивнула:
– Ну да, веймарскую легавую. Его звали Гюнтер. Во время своих блужданий я встречала и других собак, но ни одна не была так очаровательна и харизматична. Это была любовь с первого взгляда. Или, скорее, с первого обнюхивания.
В этот момент Крепыш резко приподнял голову:
– Любовь? Ты… ты любила этого пса?
Гизмо со вздохом обратила взор к небесам:
– Он был крупнее меня…
– Не понимаю, в чём тут прелесть, – проворчал Крепыш.
– …И у него была мягчайшая серая шерсть. О, а какой акцент! Он сказал мне, что его привезли из Европы. Представляете?
– Никогда о таком месте не слышал, – хмуро отозвался такс.
– Крепыш, не перебивай. – Макс укоризненно ткнул такса носом в бок.
– Очевидно, Европа – это какое-то совсем другое место за океаном и собаки там говорят не по-нашему. Гюнтеру пришлось учиться лаять по-другому, чтобы разговаривать с местными собаками, и он освоил этот навык сам. – Гизмо снова вздохнула. – Он был такой умный.
– Был? – уточнил Макс. – Что с ним случилось?
Опустив уши и хвостик, Гизмо посмотрела вдаль, на волны реки, нёсшие друзей всё вперёд и вперёд.
– Сначала то же, что с тобой и другими, – тихо проговорила она. – Люди бросили его запертым в доме с полной миской еды. Но еда кончилась, и ему пришлось выбираться наружу, а потом он тоже решил искать своих людей. Тут мы с ним и встретились и решили идти вместе. Нам пришлось рыться в мусорных кучах в поисках еды. А мусора было много, потому что грузовики, которые его увозят, больше не приезжали. Иногда нам удавалось вкусно поесть. Пока однажды мы не наткнулись на волка – он нацелился на ту же банку, что и мы. Мы предложили ему разделить еду, но он… – Гизмо заскулила и резко сглотнула. – Ну, он решил съесть меня. Гюнтер встал на мою защиту, и они подрались. О, каким рыцарем проявил себя Гюнтер! Верный друг, он вступился за мою честь. Сцепившись, они клубком укатились в лес. Было темно, и я ничего не видела, но потом всё стихло, и, когда я пошла посмотреть, что случилось, там никого не было…
– Ты не думаешь… – тихо проговорил Макс.
Гизмо отвернулась:
– Я не знаю. Это осталось тайной.
– Печальная история, – пробормотал Крепыш. – Не люблю такие.
– Через несколько дней я случайно нашла Анклав – там было столько еды и такие удобные лежаки для сна! Мне было очень грустно из-за Гюнтера, и я решила остаться в Анклаве. Это было в самом начале – тогда пудель Мизинчик ещё не спятил и его приятель Трезор не убежал, рассорившись с ним. Я надеялась, что Гюнтер объявится, но этого не случилось. И когда сегодня утром я почуяла волчий запах, то подумала, может быть, как-нибудь…
Голосок Гизмо стал едва слышным. Крепыш раскрыл пасть, будто хотел что-то сказать, но вместо этого прошёлся вразвалочку по ящику и ткнулся носом в бок Гизмо.
– Надеюсь, это не покажется неуважением к Гюнтеру, – тихо сказал Макс, – но ты упомянула приятеля Дэнди Когтя, который убежал после ссоры. Вероятно, это случилось тогда же, когда Анклав покинула и моя подруга Мадам. Ты знаешь, куда они пошли?
Гизмо склонила головку:
– Ну, Дэнди Коготь ужасно разозлился, так что другие собаки старались не говорить на эту тему. Но я слышала, что Трезор хотел отправиться в какое-то другое место, получше, чем поляна рядом с маленьким городишком. Туда, где больше собак. Хотя я не знаю, куда они пошли.
– Ну ладно, – кивнул Макс, пряча досаду. – Я уверен, мы что-нибудь разузнаем.
Пёс положил голову на лапы и тут вдруг заметил, что ящик перестал вращаться. Он вообще больше не двигался. Глянув вниз, Макс увидел, что их плавучее средство прибилось к вязкому берегу.
