Этот пёс смахивал на Председателя, только раздобревшего. Шерсть он имел такого же окраса – чёрную с коричневыми подпалинами, но там, где доберман был угловат и поджар, этот был округл и одутловат – морда широкая, уши висячие, как у Макса.
– Это ротвейлер, – шепнул Крепыш Гизмо за спиной у Макса. – Я видел нескольких, которые работали на Председателя: они не особенно дружелюбны.
Ротвейлер остановился в паре метров от Макса, зарычал, щёлкнул челюстями:
– Чего тебе?
Макс кивнул, но не отвёл взгляда от глаз противника.
– Меня зовут Макс, – сказал он. – А тебя?
Страшный пёс мгновение разглядывал Макса, после чего ответил:
– Волдырь.
– Ты тут главный? – спросил Макс.
Ротвейлер снова зарычал, а потом засмеялся недобрым смехом.
– А ты как думал? Там всем заправляет Председатель. Но мне это не по нраву, так что он засадил меня сюда. – Пёс с угрожающим видом шагнул вперёд и показал зубы. – И теперь я заправляю здесь.
Макс усмехнулся про себя.
– Значит, ты вожак, заперт в гигантской клетке и правишь кучкой голодных доходяг? – Лабрадор закатил глаза. – Ну да, ясно, ты настоящий вожак, а то как же.
Волдырь припал на передние лапы и громко гавкнул. Макс не дрогнул.
– А ты не согласен, что ли? – проревел ротвейлер. – Явился сюда права качать?
Откашлявшись, Макс возвысил голос:
– Можно и права качнуть, да только не перед тобой. А перед настоящим здешним вожаком – перед Председателем. Но я так понимаю, ты, Волдырь, предпочтёшь сидеть здесь и киснуть. Кишка у тебя тонка драться с Председателем.
Макс слышал, как в темноте тихо переговариваются другие собаки. Похоже, мысль сразиться с Председателем и вырваться отсюда не приходила им в голову.
– Мы можем сбежать отсюда.
– Ты думаешь? Да ну, враки всё это. Но что, если…
– Голодные… и пить так хочется…
Волдырь не обращал внимания на голоса псов-узников у себя за спиной. В нём проснулся зверь, и ротвейлер дрожал всем телом.
– Значит, вызов? – проревел он. – Ты, золотистый щенок, идёшь против меня?
Макс кивнул и показал зубы:
– Да, иду.
Ротвейлер с воем прыгнул вперёд, раскинув лапы. Макс спокойно шагнул в сторону и обернулся. Волдырь болтал лапами, пытаясь остановиться в полёте и удивляясь, как это он промахнулся. Макс выпрямился, напряг мышцы и приготовился к следующему броску.
Тяжело дыша, Волдырь снова повернулся к противнику, зарычал, сделал паузу… и кинулся вперёд. Сердце в груди у Макса застучало; брызжущий слюной зверь нёсся прямо на него. Но лабрадор не отступил.
Два пса столкнулись грудь в грудь. Волдырь выкатил глаза и мотал головой из стороны в сторону, орошая всё вокруг слюной. Лапы ротвейлера упёрлись в грудь Макса, а тот молотил передними конечностями, пытаясь обхватить врага за корпус. Наконец ему это удалось. Толкнувшись задними лапами, Макс повалил противника на спину и приготовился вцепиться ему в горло.
Волдырь лежал, оглушённый столь стремительным развитием событий. Остальные собаки за сеткой от удивления хором резко вдохнули. Грудь Макса вздымалась, он стоял, прижимая лапой к полу полуголодного вожака «неприятных» псов, и его распирало от гордости. Он победил. Наконец-то он победил хоть кого-то.
– Ладно, – буркнул Волдырь после долгой паузы. – Пусти меня. Ты выиграл. Ты вожак.
– Вот это да! – воскликнула Гизмо, подскочила и завертелась волчком. – Макс, это было великолепно!
– Отлично сработано, дружище! – поддержал её восторг Крепыш.
Макс убрал лапу с груди поверженного соперника и позволил ему встать. Пёс пригнул голову и поджал хвост, выражая покорность Максу.
Тот горделивой поступью двинулся во тьму.
– Я ничего не знаю о вас, собаки, – выкрикнул он, – но мне страшно наскучил Председатель, и я не желаю оставаться здесь. Кто-нибудь хочет помочь нам сбежать?
В темноте послышалось шушуканье, потом бормотание, собаки тихо переговаривались.
Потом одна за другой они стали выходить на свет: мохнатая псина, здоровяк Свин, другие собаки всех мастей и разной степени запущенности. Единственное, что их роднило и отчего сердце Макса мучительно сжалось, – это глаза, в которых застыло молчаливое отчаяние.
Несколько недель назад у этих собак был дом, семья, как у Макса, Крепыша, Гизмо и Мадам.
Теперь они были не просто брошенными животными, а много хуже: стали голодными узниками.
Макс дал Мадам обещание сбежать из Корпорации и найти помощь. А теперь он дал слово самому себе: он уйдёт отсюда, только если поможет сделать то же этим несчастным собакам. Он не смог спасти бедную Мадам, значит должен спасти хотя бы их.
Крепыш и Гизмо потихоньку подошли с двух сторон к Максу, а Волдырь посмотрел на него и спросил:
– Так что, босс, какой у тебя план? Как нам выбраться отсюда?
Макс окинул взглядом полуразвалившуюся деревянную будку, вокруг которой стояли собаки. Он понятия не имел, для чего она, но в одной из её стенок имелось окошко, и было видно, что внутри стоит складной стул. Оглянувшись через плечо, Макс смерил взглядом загородку: слишком высокая – не перепрыгнешь; почти вровень с будкой.
– Вы уже пытались отсюда вырваться? – спросил Макс Волдыря. – Подозреваю, ни одному из вас не улыбалось просто сидеть тут и ждать конца, верно?
Волдырь ощерился:
– Ясное дело, пытались. Пробовали перелезть через загородку, но она слишком высокая. Забирались друг на друга, но это не помогло. Мы даже пытались сбежать всем скопом, когда Председатель открыл ворота, но у его сторожевых псов слишком быстрые лапы. Мы испробовали всё.
– А как насчет будки? – спросил Макс. – Вы не пытались её двигать?
Глянув через плечо, Волдырь уставился на будку, словно впервые её видел.
– Гм, я об этом не подумал. Мы пробовали залезть на неё, но она слишком далеко от загородки – не допрыгнешь. Но вот ты сказал, и я вижу: она не прикреплена к полу.
Макс посмотрел на Крепыша, который тоже переводил взгляд с будки на изгородь:
– Ты подумал о том же, да, приятель?
Такс завилял хвостом:
– Я думаю, нам нужно передвинуть эту будку.
Глава 26
На волю
Макс встал перед своими вновь обретёнными последователями. Они следили за вожаком с восхищённым вниманием.
– Так как же, ребята? Вы готовы бежать отсюда? – пролаял Макс.
