– Поищи их, если хочешь. Зонтики тоже вдохновляют. Они вполне могу найти здесь применение.
– Спасибо, – благодарит другая Джейн. – Обязательно.
– Надеюсь, с тобой все будет в порядке, – говорит Джейн.
– Взаимно.
– Я говорю это искренне.
– Да. Я тоже. Я чувствую личный интерес.
Джейн снова засмеялась.
– Мне нужно вернуться назад. Но можно дать тебе совет?
– Давай.
– Не зли Дом.
Джейн БИ-17 поднимает бровь:
– Хорошо. Можно и тебе совет?
– Да?
– Не спи с Рави.
Джейн усмехается, затем кивает, не показывая, что и сама уже это поняла. Что-то свербит у нее в горле. Ей нужно поговорить с Айви. Обсудить несколько тем. Интересно, захочет ли Айви. Она понятия не имеет. Может случиться все, что угодно. Но она выяснит это.
Все еще держа за руку свою версию из этого мира, Джейн делает глубокий вдох, похожий на плавное движение медузы. Она отпускает другую Джейн, ощущая полное умиротворение, и только после этого возвращается домой.
Откуда-то из глубины дома доносится звон колокола – сладкий и чистый, как мелодия ветра.
Миссис Вандерс, маленькая девочка, Киран, Рави или Джаспер?
Тетя Магнолия?
Джейн думает.
Куда мне пойти?
Бродяка, девушка и картина
Джаспер, уткнувшись в пол, растянулся на животе перед величественной картиной. Его выражение морды мрачное, как у бассет-хаунда, который окончательно сдался.
Джейн принимает решение.
– Киран, – говорит она. – Я догоню тебя позже, но сначала помогу этому псу, хорошо?
– Ладно, – отвечает Киран, сморщив нос в сторону Джаспера. – Что с ним?
– Не знаю, хочу это выяснить.
– Это не твоя забота, – настаивает Киран. – Работники его кормят.
– Знаю. Это не важно.
– Хорошо. – Киран уходит. – Я буду в зимнем саду.
Джейн поворачивается к бассету:
– Джаспер, милый Джаспер.
Он вскакивает, энергично виляя хвостом.
Поднявшись к Джасперу, она неожиданно сталкивается с решительным отпором. Джейн пытается приблизиться к нему, но пес изворачивается, кружит вокруг нее, а затем подбегает сзади.
– Джаспер! – Она пытается уклониться. – Как же я смогу тебя погладить, если ты убегаешь?
Он садится и прижимается к ее голеням.
Это не приводит ни к чему хорошему: Джейн теряет равновесие и начинает неотвратимо заваливаться на картину с изображением зонтика. Нет! Не на, а в картину, прямо на изображение зонта. Холст никак не препятствует. Упав на твердую горизонтальную поверхность, она приподнимается в полном замешательстве.
Джейн распласталась на шахматном полу, в освещенной фонарями роскошной комнате. Рядом сохнет удивительный зелено-красный зонтик.
Конечно, Джейн потрясена. Она вскакивает на ноги и вертит головой, пытаясь понять, куда попала. На одной из стен висит огромная картина, изображающая лестничную площадку в настоящем дворце. На площадке стоят рыцарские доспехи рядом с которыми застыл бассет-хаунд. В глубине видна еще одна лестница, ведущая на третий этаж.
Пока Джейн осматривается, бассет-хаунд на картине начинает двигаться в ее сторону. Внезапно он делает шаг прямо сквозь картину – и оказывается в одной комнате с Джейн. Это не Джаспер. Он такой же энергичный, у него такие же треугольные уши. Но тело более пропорционально, а нос вздернут. Он, как и Джаспер, пегий, но белые пятна кажутся светлее, черные – темнее, а коричневые – мягче.
– Джаспер, – восклицает Джейн, пугаясь собственного голоса.
«Мое настоящее имя – Стин, – уточняет пес и произносит по буквам: – «С-Т-И-Н». Шокированная Джейн снова валится на пол.
– Я схожу с ума! – бормочет она в потолок, покачивая головой из стороны в сторону.
«Не совсем. – Стин приближается рысцой к ее голове. – Просто меняется твое узкое и смутное представление о мире. О, я так счастлив, что нашел тебя!»
Бассет прыгает и скачет, как щенок, впервые увидевший снег.
– Собаки не умеют разговаривать, – изрекает Джейн в потолок.
«А я и не разговариваю! – поясняет он. – Заметь, ты воспринимаешь меня разумом, а не ушами».
– Что? Повтори еще раз.
«Я обращаюсь к твоему разуму». Его пасть в самом деле не открывается. Он не издает ни звука.
– Думаю, в этом есть смысл, – говорит Джейн, затем слышит себя со стороны, и ее охватывает отчаяние.
«Нам нужно выбираться из этой комнаты, – говорит пес, – прежде чем кто-нибудь в Ту-Ревьенс не заметил в картине изменений».
– Что? – вскрикивает Джейн.
«Нам нужно уходить, – повторяет Джаспер. – Смотри. Там кто-то идет».
И действительно, на картине вновь произошли изменения: собака исчезла, а вместо нее появилась фигура с темными волосами и в синем свитере, стоящая на площадке напротив приемного зала, держа маленькую черную коробку. Очень похожа на Айви с ее фотокамерой.
– Айви! – окликает Джейн.
«Тсс! Она тебя может услышать!»
– Отлично! Она может спасти меня!
«Тсссс! Если она посмотрит, то увидит нас на картине. Идем. И перестань считать меня Джаспером! Меня зовут Стин».
– Помоги мне!
«Я тебя укушу, если ты не пошевелишься».
– Валяй! Это все не по-настоящему!
Джаспер сжимает зубами мочку ее уха, сильно прикусывает и дергает в направлении дверного проема. Боль реальна и невыносима.
– Ай! Джаспер! – кричит Джейн, отталкивает его и вскакивает на ноги. Она пробегает мимо зонтика, через дверной проем, в другую комнату. Там темно. Джейн прислоняется к стене, дрожа и рыдая. Ее ухо кровоточит и жутко болит. Разве у нее шла бы кровь, будь все это нереальным?
Джаспер подходит и прижимается к ней. Он спокоен и невозмутим. Джейн обнимает его.
«Знаю, ты опечалена, – говорит он. – Но знай, что я понимаю твои чувства. Когда я впервые попал в твой мир, я испытал то же самое. Я был очень молод, и вокруг не было никого, с кем можно было бы поговорить. Я понятия не имел, где нахожусь. Сожалею о твоем ухе. Ты в порядке?»
Она затаскивает его к себе на колени и сжимает мягкую шерсть на загривке, энергично поглаживая его.
– Ты настоящий? – шепчет она.
