Габриэль помрачнел. Дик выпрямился и замер, испытывающее глядя на стража. У Алмара противно заныло сердце.
– А на что вы готовы ради нее? – тихо спросил Габриэль.
– А ты? – Дик, не моргая, смотрел на стража. – Это ведь твоя воля выдернула ее из прежнего мира, это ты наградил ее своей частицей, подвергнув опасности. Ты подстроил встречу Летты и белых дам, ты…
– Можешь не продолжать, – с тихим смехом прервал Дика страж. – Я уже понял, кто среди нас зло.
– Нет, ты не зло, – прошипел рыжий. – Ты манипулятор! Если с сестренкой что-нибудь случится…
– То? Что ты мне сделаешь, смертный? – воздух вокруг Габриэля понизился на несколько градусов, дышать стало тяжело, но Дику было плевать, он не думал замолкать.
– Я убью тебя. Не знаю как, но убью.
– Глупый малыш. – Габриэль моментально оказался у трона, присел, положив руки на колени насупившегося Дика, заглянул в глаза. – Ты прекрасно смотришься на этом ледяном троне.
Алмар начал догадываться, что задумал страж. Он подался вперед, готовясь протестовать, но Габриэль бросил на него многозначительный взгляд, запрещая говорить, и айт напряженно замолчал.
– Готов ли ты отдать жизнь, свою последнюю жизнь ради Лютика?
Дик громко вздохнул, глядя на стража затравленным и больным взглядом. Алмар кожей ощущал, как тяжело рыжему, ведь эта смерть станет для него окончательной. Он просто растворится в мироздании – никаких следов, только память тех, кто его знал. Дик молчал, по его щекам текли слезы, падали на грудь и колени, превращаясь в льдинки. Алмар про себя кричал: «Не соглашайся! Мы придумаем другой способ! Только не соглашайся!»
– Я готов, если это единственный способ спасти ее от твоего родственничка.
Габриэль довольно улыбнулся.
– Я верил в тебя, мальчик мой.
– Пошел ты! Не смей называть меня своим мальчиком, урод!
– Разве я некрасив? – Габриэль как ни в чем не бывало похлопал ресницами и тихо рассмеялся своим холодным смехом. – Почему ты называешь меня уродом?
– Иди ты! – буркнул Дик, плотнее закутываясь в плащ.
Алмар заметил, что рыжего трясет.
– Дик, ты не обязан соглашаться. Я уверен, есть другой способ…
– Есть, конечно, – безмятежно сообщил страж, поднимаясь на ноги. – Но он мне не нравится. Итак, – голос стража стал строгим и деловитым. – Сделаем так, как хочет Алекс. Когда он появится здесь, тебе, мой мальчик, придется действовать очень быстро, до того, как он поймет, что моего тела здесь больше нет. Иди сюда, сынок.
Алмар хотел возмутиться на «сынок», но все же промолчал. Боги с ним! Все же этот ледяной гад действительно каким-то образом участвовал в его создании.
Страж протянул обе руки и легко поднял мага на пьедестал, обвел вокруг застывшего на троне Дика, осторожно и нежно убрал волосы с шеи рыжего и указал на точку в основании черепа.
– Сюда ты вставишь иглу с черным навершием. А вот сюда, – коснулся он шеи кончиком пальца, и Дик ощутимо вздрогнул, – сюда поставишь вот эту.
Габриэль склонился и, протянув руку через плечо рыжего, достал из обшлага плаща тонкую серебряную иглу, увенчанную голубым прозрачным камнем. Алмар и раньше видел её, но они с Диком приняли это за украшение.
– Черная вытолкнет душу Тьерри из тела, голубая притянет в это тело сущность прадеда и не даст ему покинуть его.
– Сволочь ты, – с восхищением прошептал Алмар. – Какая же ты великая сволочь. Ты знал, что так будет?
– Я предполагал, что такое может произойти, – не оскорбился на «сволочь» Габриэль. – И готовился.
– Ты ведь научишь меня? – Алмар вопросительно смотрел на стража.
– Конечно, мой мальчик. Я научу тебя всему, что ты сможет принять.
– Ну и что произойдет? – оглянулся на них Дик. Парень уже взял себя в руки и выглядел хоть и печальным, но решительным.
– Я запечатаю сущность прадеда в твоем мертвом теле, в теле простого смертного, превращенного в ледяную скульптуру. Ты будешь вечность восседать на этом троне – прекрасный, холодный, неживой, и мои лохматые друзья будут поклоняться тебе, как богу. Разве это не достойно твоего подвига?
Дик фыркнул и улыбнулся.
– Подвига! Ха! Подвигом было, когда я позволил мистеру Иксу испытать на мне микстуру против роста волос и потом две десятидневки ходил лысым.
– Ты герой, Тьерри. – Алмар положил руку на плечо названого брата и твердо посмотрел ему в глаза. – Ты стал им еще в тот момент, когда спас отца Зорга. Ты всегда им был, к какому бы роду ты ни относился. Я горжусь дружбой с тобой.
– Ой, как пафосно, – смущенно отпихнул его руку Дик. – Я еще не умер! Потом у моего ледяного трупа произнесешь эти погребальные речи.
– Придурок, – беззлобно прокомментировал Алмар и сам смутился своим словам. Действительно, что это он уже хоронит друга?
– Но почему ты не хочешь уничтожишь своего врага раз и навсегда? – повернул рыжий голову к наблюдающему за ними Габриэлю.
– Потому что жить станет неимоверно скучно. – Габриэль развел руками. – Я покину вас, постарайтесь не оплошать, мальчики мои.
– А?.. – Дик сполз с трона и ухватил Габриэля за рукав. – А что делать нам?
– Ждать. Сейчас все зависит от Лютика. От моего маленького, вредного Лютика, которая любит сама принимать решения. – Габриэль иронично посмотрел на Дика, и тот медленно отпустил его рукав.
– Мне не нравится, что ты всех нас называешь своими, – недовольно буркнул Дик.
– А разве это не так, мальчик мой? – тихо рассмеялся Габриэль и исчез.
– Гад… – в сердцах громко выругался Дик.
– Еще какой, – со вздохом согласился с ним Алмар. – Надеюсь, с Леттой все будет хорошо.
– Даже не сомневайся! Она себя в обиду не даст.
– Противник слишком силен.
– Ерунда! Малая выкрутится!
Они сели у трона, тесно прижавшись друг к другу и укутавшись в плащ, и замолчали. Каждый думал о своем, но Алмар не выдержал первым.
– Знаешь, я тут подумал, что могу создать для тебя куклу и поместить в нее твой дух. Думаю, мне это будет по силам. Главное, удержись рядом со мной, когда тебя выбросит из тела. Ты постарайся, братишка.
– Я постараюсь.
Это была сомнительная надежда, но они оба ухватились за нее, потому что если не надеяться, то боль станет невыносимой.
Летта
– Дерьмо!
Летта смотрела на легкое, почти невесомое платье-тунику нежно персикового цвета и чувствовала безысходную злую тоску. От Алмара и Дика так и не было известий, Габриэль валялся в отключке в домике Цубаме, и рассчитывать можно было только на себя и на одного наглого, пошлого и циничного мальчишку с огненно-рыжими волосами.
