Они приготовились подкрепиться полевкой, пойманной в дальнем конце норы. Нирок прыгнул на мышку и уже занес свой смертоносный клюв, чтобы прикончить ее одним ударом…
— Отпусти ее! — внезапно взвизгнул Филипп.
— Отпустить? Ты спятил? — удивился Нирок, чувствуя, как пленница бьется в его когтях.
— Отпусти ее. Они вернулись. Кровь подскажет им, где нас искать.
Нирок немедленно разжал когти, и мышка с писком бросилась прочь. Нирок осторожно подкрался к Филиппу и выглянул в отверстие выхода.
— Великий Глаукс, они спускаются на дно каньона! Как же они нас нашли?
— Не знаю, — мрачно ответил Филипп.
— Мы в западне.
— Это как сказать…
— Что ты имеешь в виду?
— Помнишь, я рассказывал тебе, что лисьи пещеры обычно бывают очень глубокими и разветвленными? Давай пойдем вглубь, может быть, там есть другой выход. — С этими словами Филипп повернул голову в сторону черной пасти туннеля, видневшейся в задней части норы. — Только прошу, подбирай все перья, которые потеряешь.
Они шли очень долго, и с каждым шагом коридор становился все уже. Нирок шагал впереди. Посовещавшись, друзья решили, что Филиппу будет проще заметить выпавшие перья. Филипп разворошил старую лисью подстилку и тащил за собой кусок свалявшегося мха, чтобы заметать следы. Он знал, что Зверобой очень опытный следопыт и умеет находить даже самые неприметные из них. Но неужели он настолько умен, что смог отыскать их в старой лисьей норе, после того, как Нирок с Филиппом разделились и вернулись обратно?
— Становится посвободнее, — еле слышно прошептал Нирок. — Я уже могу расправить крылья.
— Это здорово, — выдохнул его друг. Он до смерти устал протискиваться в узкие лазы, да еще тащить за собой лисий мусор. Коридоры были сырые, насквозь провонявшие падалью и пометом. Нет, это место было совершенно не предназначено для птиц, тут можно было задохнуться от тесноты и духоты!
— Я лечу! — донесся до него счастливый голос Нирока.
Филипп с наслаждением расправил крылья, и вскоре оба друга уже летели по широкому извивающемуся проходу, спиралью поднимавшемуся вверх.
Они слышали шорох крыс в темноте, видели горящие красные точки их глаз. Но сейчас друзьям было не до охоты, несмотря на то, что в желудках у них было совсем пусто. Сейчас у них была одна задача — спастись.
— Я вижу впереди свет, — крикнул Нирок. Откуда тут взяться свету, сейчас же ночь? — удивился Филипп. В следующий миг он узнал ответ на свой вопрос.
— Это звезда! — проухал Нирок.
Они вырвались из тесной, душной пещеры в бархатную свежесть ночного неба. Огромная яркая звезда сверкала прямо над их головами.
— Все ясно, это Неподвижная Звезда, — пояснил Филипп. — Она всегда висит в одном и том же месте и никогда не двигается. Нам нужно лететь прямо на нее, и мы не собьемся с курса.
— А разве там не север? — встревоженно спросил Нирок. — Там же дуют свирепые Крушильни?
— Не волнуйся, мы изменим курс, не долетая до них. Свернем и полетим в Пустоши. Там живут пещерные совы, а значит, должно быть много разных нор и пещер…
— Опять норы! — проворчал Нирок. Но он понимал, что выбирать не приходилось. Нирок в последний раз обернулся, чтобы посмотреть, не оставил ли сзади еще одно перо, как вдруг…
— Глаукс! Перехватичики! Они нас догоняют!
— Но как они нас нашли? — ошеломленно пробормотал Филипп. — Ладно, это потом. Спиралью вниз, живо!
— Вниз?
Прямо под ними были грозные Пики, пронзавшие ночное небо своими вершинами. Можно ли там летать? Пики торчали так тесно, что казалось, будто между ними невозможно протиснуться. Нет, туда нельзя!
— Тебе понравится, вот увидишь! — крикнул Филипп.
Совы обычно пролетали над Пиками сверху, никому и в голову не приходило петлять в узких проходах между скалами. Значит, погоня тоже будет искать их над горами! Быстро работая крыльями, Филипп с Нироком начали кружить среди острых скалистых вершин.
Легко затеряться в запутанном лабиринте скал, но еще легче лишиться мягкого опахала на внешней кромке крыла, протискиваясь в узкие щели! От напряжения болели мышцы, крылья отказывались повиноваться. Нирок заметил, что Филипп то и дело теряет высоту.
Впервые в жизни Нирок чувствовал каждое свое перышко, каждый очин. Он и представить себе не мог, как тяжело обходится этот еле заметный изгиб первичных маховых перьев, кроющих перьев на крыльях и хвостового оперения! Нирок изнемогал от усталости, но продолжал лететь.
«Глаукс, у меня даже когти разболелись! Что это там впереди? — моргнул он. — Глаукс Милосердный, да это же узкая площадка на вершине пика! Наконец-то!»
Не говоря ни слова, Нирок опустился на скалу, Филипп устроился рядом с другом.
— Кажется, я не могу больше лететь, — прошептал он.
— Думаешь, мы оторвались от них?
— Не знаю. Может быть. Прижмись ко мне поближе. Сейчас почти полнолуние, я не хочу, чтобы они заметили наши тени.
— Смотри-ка, опять пошел снег, — пробормотал Нирок, кивая на снежные вихри.
— Угу. Ты показываешь на Крушильни. Это они закручивают снег в такие красивые спирали.
Нирок замер. Зрелище было устрашающее. Он никогда еще не видел таких ветров. Они закручивали не только снег. Казалось, само черное небо и свет луны бешено вращаются в центре стремительной воронки.
Филипп поднял голову и посмотрел куда-то за спину Нироку.
— Они нашли нас, — очень спокойно сказал он.
Нироку показалось, будто его желудок выпал в когти.
— Нет!
— Пока нет, но они уже знают, где нас искать.
— И скоро они нас обнаружат?
— Это вопрос времени. Думаю, скоро.
— Почему ты так уверен?
— Потому что их возглавляет единственная сова, которая могла разыскать нас здесь. Их ведет Док Яроклюв. Посмотри, вон он летит.
Нирок поднял голову и увидел огромную полярную сову, медленно кружившую над скалистыми пиками. Между ее белоснежных крыльев темнело длинное черное перо.
— Что это у него на спине? — спросил Нирок.
— Воронье перо, — ответил Филипп. — Опознавательный знак, по которому его узнают во всех царствах. Вороны обожают Яроклюва и охотно пропускают куда угодно. Они его боятся и превозносят, как героя.
— Иными словами, у него тоже есть право дневного пролета, — мрачно заключил Нирок.
— Да, только его право гораздо больше нашего. Он может летать, где захочет и когда захочет. — Филипп помолчал. — Скоро он нас найдет. Мне кажется, это произойдет раньше, чем вон то облако скроет луну.
