– …и связала меня как барана!
Он задышал хрипло и гневно, и Майвор воспользовалась паузой, чтобы вставить слово:
– Ты неправ, Дональд.
Дональд вдруг успокоился и кивнул.
– Может быть. Может, я и неправ. Но это не имеет никакого значения. И знаешь почему?
Майвор совершенно не уверена, что ей хочется выслушать причины, почему Дональду не важно, прав он или неправ. Но, с другой стороны, могла бы сказать что-то вроде «не знаю, и знать не хочу». Но промолчала.
– Потому что ты, Майвор, надоела мне до полусмерти. Мне надоела твоя дурацкая физиономия, мне надоели твои булки, надоела вся твоя несъедобная жратва, мне надоел твой чертов Иисус, с которым ты носишься как дура с писаной торбой. Все твои глупости мне надоели, и все, что ты можешь сказать, надоело еще до того, как ты открыла рот. Я уже много раз думал, как сделать, чтобы хоть несколько лет прожить без тебя. Висишь на мне, как прокисшая квашня, со всеми твоими вечными жалобами, оханьем и пыхтением. И неужели ты думаешь, что я упущу такой шанс?
Еще когда он начал говорить, Майвор почувствовала, как в горле растет ком. Ей стало трудно дышать. Ну да, последние годы жизни с Дональдом не назовешь счастливыми, ни о какой любви, конечно, и речи быть не может. Но она была уверена, что за все эти годы между ними сформировалось что-то вроде взаимопонимания: мы имеем то, что имеем, и надо извлечь из того, что имеем, все лучшее и постараться не замечать плохое.
Но, оказывается, вот что…
Этот взгляд… он смотрит на нее, как на только что прихлопнутое отвратительное насекомое, которое хочется поскорее выкинуть и вымыть руки.
Она встала с дивана и пошла к выходу. Дональд, не глядя на нее, направился в спальное отделение искать свои очки для чтения.
Полуслепая от слез, она открыла дверь и обернулась. Дональд стоял на кровати на коленях и рылся в какой-то картонной коробке. Подумать только – когда-то ее руки обнимали эту спину, в эту заросшую серой шерстью шею впивалась она ногтями в сладком тумане оргазма…
Она проглотила слезы. Открыла кухонный шкафчик, взяла запасной ключ от машины и, не слушая ворчания Дональда, который что-то там не мог найти, вышла из кемпера.
И замерла. Перед ней стоял Уилл Локхарт, облокотившись на дверцу багажника. Даже не облокотившись – он искал, на что опереться, чтобы не упасть. Ковбойская куртка с кожаной бахромой висит на опущенных, исхудавших плечах. Тяжелый револьверный пояс тянет его к земле. Дышит часто и неровно, вот-вот упадет. И глаза… глаза, с мольбой смотрящие на Майвор, это не глаза человека из Ларами. Это глаза до неузнаваемости постаревшего Джеймса Стюарта.
Джимми… О, Джимми.
Но даже в таком жалком состоянии глаза его, как всегда, излучают доброжелательность и наивную веру. Ее Джимми. Она подошла на пару шагов, и он протянул к ней руку и прошептал:
– Помоги мне, Майвор.
Майвор взяла его руку, поднесла к губам и поцеловала.
– Конечно, Джимми. Все что захочешь.
Водитель из Майвор никудышный, это она слышала сто пятьдесят раз. Она получила права, когда ей было тридцать, – надо было отвозить и забирать детей из школы. Сдавала вождение пять раз, пока наконец инструктор с видимой неохотой не подписал ей лицензию. Не то чтобы она совершала какие-то грубые ошибки, но… никудышный водитель. Этим все сказано. Потом дети сами получили права, и Майвор садилась за руль очень редко, а после инцидента с въездом в гараж, обошедшегося в двадцать тысяч, и вовсе положила права на полку над кухонным вентилятором.
Она села на водительское кресло и тут же сообразила, что именно эту машину, этот огромный джип, она не водила никогда. Не сразу нашла замок зажигания, а когда нашла, никак не могла вставить ключ.
Майвор точно не знала, что она собирается делать, потому что не понимала, на каком она свете. Все, что говорил Дональд, с какой ненавистью и брезгливостью смотрел на нее… ее мир рухнул.
Она завела мотор и начала изучать рычаг передач. Первая, вторая. Задний ход.
Вовремя сказано доброе слово – и жизнь твоя начинается снова.
И что? В мире, куда они попали, никакие прописные истины, никакие мудрые изречения не действуют. Надо придумывать новые.
Дональд, должно быть, услышал звук мотора – вышел на откидное крыльцо вагончика с двумя пакетами в руках и спустился по лесенке. Значит, намеревается забрать все. что представляет хоть какую-то ценность, уехать и бросить ее здесь одну. Не особенно по-дружески.
Вовремя сказано доброе слово…
Майвор глянула в зеркальце над головой. Джимми Стюарт так и стоит, прислонившись к багажнику, и глаза его слезятся от старости и усталости. А на самом деле что реальнее? То, что человеку снится, или то, что он видит собственными глазами?
Какую скорость включать? Первую или задний ход?
Вовремя сказано доброе слово… оно и оказалось решающим. Она посмотрела вперед – Дональд стоит перед машиной и смотрит на нее с презрением и злобой. Она улыбнулась ему – может, придет в себя? Чего не наговоришь в горячке… Но он, судя по всему, воспринял ее улыбку как издевку.
– Вылазь из машины, грязная сучка!
Вот тебе и доброе слово. Она включила первую передачу и что есть силы нажала на педаль газа. Колеса коротко пробуксовали по траве, и две с половиной тонны металла, резины и пластмассы рвануло вперед. Дональд выронил пакеты. Удар пришелся ему в живот. Он упал на капот, и машина впечатала его в стенку кемпера. Майвор бросило вперед, полыхнул белый взрыв, и она потеряла сознание. А когда пришла в себя, удивилась: весь мир погрузился в молочно-белую мглу. И не сразу сообразила почему – сработала подушка безопасности и придавила ее к сиденью.
Она с трудом выпростала тело из-под тугой подушки. В ушах звенело. Чтобы не потерять равновесие, ухватилась за верхнюю кромку двери и вылезла из машины.
Ой, ой, ой, вот как бывает…
Дональд так и лежал на капоте. Лицо с невидящими глазами обращено к ней. Рот подергивается, точно он хочет что-то сказать. Спросить? Или покаяться?
Майвор почувствовала на себе взгляд и обернулась. Джимми Стюарт смотрел на нее с любовью, состраданием и немой мольбой. Потом перевел взгляд на Дональда.
– Да, – сказала она. – Я знаю. Но это не так легко, как тебе кажется.
Джимми был уже совсем рядом… Поднял руку и погладил ее по щеке. Майвор зажмурилась. Единственное утешение – во всем есть своя логика. Дональд сам не раз повторял. Она оставила Джимми стоять и поднялась в кемпер.
Собранные инструменты так и лежали в корзине. Достала топорик и взвесила в руке.
На счастье, Дональд еще не пришел в сознание. Это немного облегчает дело. Она подошла к машине. Его левая рука лежала на капоте, касаясь ветрового стекла.
– Ты сам много раз говорил, Дональд, что хотел бы оказаться на его месте. Так что… не обессудь. Все так, как и должно быть, или как?
