Я кивнула и вернулась к работе над зельем.
Предложение Ллосы было заманчивым, и я бы с радостью согласилась, если бы не одно «но». Почти вся защитная магия вплетается в магию носителя. И если кто-то другой попробует ее на меня поставить, то сразу почувствует отклик светлой силы. А допустить подобного я не могу.
Занятие по снадобьям длилось бесконечно долго. По крайней мере, так мне казалось. Наложенное проклятие ощущалось в груди тянущей тяжестью, из-за чего даже дышать получалось с трудом. Когда Дис-Рона наконец начала обходить наши столы, отмечая проделанную работу, я уже с трудом держалась на ногах. Приклеив к лицу маску отстраненного спокойствия, за последние одиннадцать лет доведенную до совершенства, я выслушала замечания по своему зелью и медленно побрела к выходу. Несмотря на желание согнуться, спину держала идеально прямой.
Я прошла главный подземный зал, миновала лестницу на первый этаж и почти добралась до середины переходной галереи, как силы покинули меня. Ухватившись за тонкий подоконник раскрытого окна, я высунулась наружу и подставила лицо свежему ветру в надежде, что он поможет взбодриться.
Приближение лерната я не заметила. Лишь услышав приглушенный стук, с которым возле моей ладони опустился маленький пузырек из темно-синего стекла, я повернулась и встретилась взглядом с зелеными глазами нефрита. Того самого, который вчера гипнотизировал меня за обедом.
ГЛАВА 7
Наверное, при других обстоятельствах я бы испугалась. Но сейчас сил не осталось даже на это.
— Яркой вам луны, артиэлл, — произнесла я, медленно выпрямляясь.
К лицу вновь приклеилась маска отстраненного спокойствия. Я знаю, как выгляжу в такие моменты — в свое время потратила много часов перед зеркалом, чтобы отработать нужное выражение лица. В каждой черточке сквозит смиренное принятие собственной слабости, во взгляде — покорность воле Полуночной Матери.
С годами я научилась так мастерски держать эту маску, что, как сейчас, могла спрятать за ней даже боль и усталость.
— Выпей, — произнес колдун вместо приветствия. Мне в пальцы ткнулся пузатый бок маленькой склянки.
Голос у незнакомца оказался низковатый, но не хриплый, а словно бархатный. Чуть раскатистое произношение придавало звучанию северного шика. В снежной части Лунной империи ночи особенно длинные, а звезды в горах кажутся особенно яркими. Неудивительно, что именно там рождаются сильнейшие из колдунов. Закаленные ветрами, обожженные морозом и доведенные до совершенства самой природой.
Всего одно слово, а я уже знаю, кто стоит передо мной — любимец Полуночной Матери.
— Что это? — приняв флакончик, я огладила украшенные дутым рисунком бока.
— Зелье силы.
Я нахмурилась и посмотрела на колдуна. Он решил помочь? С чего бы? Темным незнакомо бескорыстие. И смотрящий на меня нефрит наверняка преследует свои интересы. Но какие? Что ему может быть нужно от слабого халцедона?
Вопросы закружили в голове, словно разозленные осы. На кончике жала каждой — яд. В основании крыльев — недоверие. Я не знала, какой из них задать первым. Мысленно следила за полосатым роем и уже почти определилась с выбором, как вдруг, неожиданно даже для себя самой, спросила:
— Кто вы?
Красивые, несмотря на кажущуюся жесткость, губы дрогнули в намеке на улыбку.
— Хэйден Морроубран.
Морроубран? Закрытый род северных колдунов? Но… но как…
— Подумаешь потом, — врезался в мои мысли голос нефрита. — Сейчас выпей зелье. Пока еще можешь стоять на ногах, — добавил он с усмешкой.
Я же вновь вскинула на него хмурый взгляд.
— Не думай, ведьма, что ты одна умеешь носить маски. Только если хочешь, чтобы в них верили, — учись не снимать их там, где тебя могут заметить.
— Почему вы помогаете мне, артиэлл?
Колдун не спешил с ответом. Несколько томительно-долгих секунд молчал, точно испытывая мое терпение, и лишь после этого произнес:
— Не терплю слабость, ведьма. А ты, — одним быстрым движением он схватил меня за ладонь и потянул вверх, поднимая халцедоновое кольцо на уровень глаз, — слишком слаба. Хватит позорить академию своим жалким видом! Выпей зелье и хоть на полдня притворись, будто достойна обучаться в этих стенах.
Будто достойна…
Слова обожгли меня почище раскаленного масла, попавшего вязкими каплями на незащищенную кожу. Я дернулась, высвобождая руку, и выдохнула:
— Ни ваши подачки, ни ваше осуждение меня не интересуют, артиэлл!
Отступила, желая оказаться от него как можно дальше, и пошатнулась на ослабевших ногах. Однако не упала — успела схватиться за подоконник и бросила на колдуна предупреждающий взгляд, чтобы не смел соваться.
— Слабая, но гордая, — фыркнул он. — Как знаешь, ведьма, дело твое. Желаю удачно добраться до… какого там этажа? Пятого? Десятого? — Хэйден насмешливо дернул уголком рта. — Сделай одолжение, если все же решишь свалиться без сил, дотерпи хотя бы до третьего этажа, ладно? Не загораживай проход на второй.
С каждым словом во мне все сильнее разгорался гнев. Я не искала его общества, он сам ко мне подошел! Подошел, а теперь издевается, тыкая меня носом, как нашкодившего котенка, в природную слабость! Легко ему, рожденному с сильным даром, рассуждать о достойных!
— Смотри не закипи, ведьма, — ухмыльнулся Хэйден. — Лучше пей зелье и беги на следующее занятие. Поверь, прогульщиков тут не любят даже больше, чем слабых халцедонов.
Не дожидаясь моего ответа, он развернулся и неспешно, если не сказать — вальяжно, зашагал по галерее. Я хмуро смотрела ему в спину и пыталась понять, чего же он хотел на самом деле? Зачем щелкнул по носу? Зачем дал совет? Зачем… помог?
Взгляд скользнул к оставленному на подоконнике пузырьку из темно-синего стекла. А вдруг там не зелье силы? Травить меня колдун точно не станет, если только не желает позорного исключения из академии. Но в гримуарах темных хранятся рецепты таких снадобий и зелий, выпив которые можно пожалеть, что те не оказались простым ядом.
Я вновь посмотрела в сторону выхода из галереи. Хэйдена там уже не было.
Врывающийся в окно ветер мягко шевелил мои волосы, скользил выбившимися прядями по лицу, точно оглаживая, и свежестью своей возвращал мыслям покой. Доверять незнакомцу глупо. Доверять незнакомцу, открыто показавшему пренебрежение к слабым ведьмам, — глупо вдвойне. Но в одном северянин прав: сейчас я с трудом могу пройти по прямой, что уж говорить о подъеме по лестнице.
— Как далеко ты готова зайти, Илэйн, в своем стремлении выжить? — тихо спросила я у себя. — На какой риск пойдешь?
На любой.
Я не могу прогулять следующее занятие — проклятие пятого уровня не является уважительной причиной для подобного. И нельзя допустить, чтобы мной заинтересовались, чтобы задумались: насколько я слаба, раз простейшее темное воздействие ударило по мне так сильно? А значит, выбора нет.
