— Смелее, — едва слышно выдохнул Шантар.
И я почти решилась, почти совладала с робостью и с сомнениями, но вдруг рядом кто-то хмыкнул. Резко отстранившись, я повернулась в сторону звука.
На нас, прожигая взглядом, смотрел Хэйден Морроубран.
ГЛАВА 11
Я смутилась.
— Хоть бы потрудился поставить полог, — в голосе северянина отчетливо прозвучало презрение. — Пятнать себя связью с халцедоном, да еще и почти белым.
— Не лезь, Морроу.
Арден шагнул вперед и встал так, чтобы прикрывать меня плечом.
— Ох, ну надо же, — жесткие губы Хэйдена растянулись в усмешке. — Готов защищать слабых и убогих? Тебе что, свет разум выжег?
— Не твое дело, Морроу! Иди куда шел.
Северянин не ответил — так и стоял, нависая над нами скалой. И внезапно я вдруг подумала, что Хэйден похож на земли, в которых родился. Он выглядел так же холодно и неприступно, но вместе с тем — столь же величественно. Словно покрытые льдом вершины гор, укутанные снегом перевалы или отвесные склоны. В нем чувствовалась не просто сила, а скрытая мощь. Мощь и спокойствие.
И кажется, Арден тоже это почувствовал. Он заметно напрягся, подался вперед, будто готовясь отразить нападение; выглядел при этом воинственно и грозно. Но Хэйден не дрогнул. Снова хмыкнул, мазнул по мне полным пренебрежения взглядом и, развернувшись, направился к выходу из галереи.
Я смотрела ему в спину, слушала эхо тяжелых шагов и кусала губы. Почему-то меня задело, что он не сказал мне даже слова. Я словно упала в его глазах, будто допустила непростительную ошибку… И пусть сама я знаю, что ничего подобного не совершала, на душе стало тоскливо.
— Не обращай внимания, — беспечно произнес Арден. — Это Морроубран — он себе на уме.
Я с трудом отвела взгляд от широкой спины, обтянутой черным кителем, и посмотрела на Шантара.
— Илэйн? — он нахмурился.
Не уверена, заметил ли Арден перемену в моей мимике или интуитивно почувствовал неладное, но сейчас в глубине синих глаз расплескалось недовольство. Слишком заметное, оно напоминало океан перед штормом — такое же темное, опасное, способное захлестнуть и погубить все, что окажется у него на пути. Но на кого оно направлено? На меня? Или на Хэйдена?
— Он прав, — не удержавшись, я снова посмотрела вслед северянину, но тот уже покинул галерею. — Нам не стоит вести себя столь опрометчиво. Вряд ли вашей невесте понравится, что вас касалась низкородная сэла.
— Илэйн, мне казалось, мы прояснили этот момент, — голос Ардена зазвучал ниже, рассерженнее.
Из тяжелых туч, нависших над океаном, вырвалась первая молния. Слепящей вспышкой она осветила сгущающийся мрак, а после — уступила место раскатистому грому. Но только я не дрогнула — за последние одиннадцать лет мне часто доводилось терпеть недовольство Лангарии. И я знала: рано или поздно любой шторм успокаивается.
— Пожалуйста, артиэлл, назовите другую цену. Из уважения к вашей невесте, из уважения ко мне, прошу вас.
Арден нахмурился. Мимические морщины изрезали переносицу и лоб, словно беспокойные волны — океан.
Секунды три колдун молчал, потом качнул головой.
— Мы договорились, Илэйн. Если тебе нужен Видящий камень, придется выполнить мое условие.
Я всмотрелась в красивое лицо. В его аристократичные черты, бездонные глаза, острые скулы, прямой нос. Подобную внешность вытачивают поколениями, соединяя лучшее с лучшим, полируют манерами и воспитанием, наделяют силой. Арден казался идеальным, словно океан, — такой же сильный и манящий. Такой же опасный. Но только я не имею права ступать в эти воды.
— Вы помолвлены, артиэлл. И если для вас этот факт ничего не значит, то я не могу притвориться, что не знаю о нем. Пусть Полуночная Матерь отмерила мне мало сил, но хочется верить, что о чести она не забыла. Темной вам ночи, — я склонила голову, выражая уважение к высокородному, и обогнула замершего статуей колдуна.
Да, я надерзила: не смеет сэла первой прекращать разговор, не смеет напоминать о чести артиэллу. Но я не могла поступить иначе. Он жених моей сестры, и если он не чувствует к ней любви, то может выказать хотя бы уважение. Как он верно заметил, она тоже его не выбирала.
— Илэйн!
Я обернулась.
— А Видящий камень?
Арден выглядел растерянным. И где-то в глубине души я испытала удовлетворение: приятно, что не только он может удивлять меня своим поведением.
— Оставьте его себе, артиэлл. Если директор Мак-Фордин действительно задумала наказать меня, она найдет способ это сделать: с помощью гарпий или без них. И в таком случае разумнее будет не злить ее еще больше, а позволить довести начатую партию до конца.
— Гордость — хорошее качество, Илэйн. Но лишь до тех пор, пока не становится глупостью. Если ты права насчет Мак-Фордин, то будь осторожна. Директор ничего и никогда не делает без причины. Постарайся выяснить, чем ты так не угодила. И если понадобится помощь, не упрямься — приходи.
— Благодарю, артиэлл, но, боюсь, вашу помощь можно получить лишь в обмен на услуги, оказать которые я не в силах. Темной ночи.
Я снова склонила голову и продолжила путь. Шла неспешно, уверенно — так, будто сердце не выпрыгивало из груди перепуганной птицей; будто в ушах не шумела кровь, почти заглушая стук моих каблуков. Я не имела права показать Шантару свою слабость. И не показала ее. Но Полуночная Матерь свидетель, это стоило мне едва ли не всех оставшихся сил!
Первые три этажа лестницы я миновала на одном дыхании. Двигалась все так же размеренно, но без остановок. Я просто не позволяла себе остановиться и перевести дух. Лишь добравшись до четвертого, устало прислонилась к стене и, закрыв глаза, шумно выдохнула.
Арден Шантар не для меня. Он жених моей сестры. Он наследник одного из сильнейших домов колдунов. Он нефрит. Неважно, как он влияет на меня и что заставляет чувствовать, я должна держаться от него как можно дальше. Нельзя позволить его интересу пустить корни, равно как и поддаваться собственной слабости. Ставки слишком высоки, и любая ошибка будет стоить мне жизни.
Выпрямившись, я огладила юбку и продолжила подъем.
На восьмом этаже лампы горели приглушенно — их свет едва разгонял опустившийся сумрак. Но свою комнату я нашла без проблем, даже смогла различить цифры «246» на латунной табличке. Толкнув тяжелую дверь, я переступила порог.
Внутри было темно. И даже проникающий сквозь незанавешенное окно тусклый лунный свет не спасал ситуацию. Едва ли не на ощупь я добралась до комода, умылась, сменила платье на ночную сорочку и почти без сил рухнула на постель. Какие бы еще испытания ни приготовила для меня Полуночная Матерь — все завтра.
* * *
Утром я проснулась рано, еще до колокола. Потянулась, с наслаждением разминая тело, лениво перевернулась на бок и замерла. Стоя на подушке, на меня смотрела ящерица. Зеленая, с широкими ноздрями, большими глазами и желтыми полосками на морде. Олеандровая. Судя по всему, та самая, которую я вчера прикрыла заклинанием отвода глаз.
