Все это выглядит слишком подозрительно. А что, если…
Догадка вспыхнула в сознании, словно молния.
Вдруг это ловушка? Вдруг Мак-Фордин решила поймать светлого на приманку? И в таком случае вряд ли есть что-то более искушающее для дитя света, чем камни силы.
В кармане требовательно завозилась Эвис.
— Гляди, — выдохнула я, удерживая ящерицу в руках и поднимая ее на уровень полки.
Однако пустым осмотром моя подопечная не ограничилась. Спрыгнув с ладоней, она деловито зашагала к камням, оставляя на пыльной поверхности цепочку маленьких следов.
— Эв, осторожно. Это может оказаться ловушкой.
Ящерица повернулась, смерила меня насмешливым взглядом, а через секунду кинулась вперед и… заглотила гелиодор — сильнейший из камней светлых.
— Эвис!
Я зашипела и попыталась схватить подопечную, но та оказалась проворнее. Увильнув от моей руки, она заглотила еще один камень.
— Прекрати, Эв!
Гортанный звук, вырвавшийся из маленького горла, однозначно был смехом. Эта проныра потешается надо мной! Сейчас, когда важно сохранять предельную осторожность, она… веселится?!
— Посажу тебя в банку! В ящике стола закрою! Оставлю тут! — злилась я. — Да что же ты творишь?!
Очередная попытка утихомирить ящерицу провалилась — пальцы вновь ухватили лишь воздух. Эвис двигалась слишком быстро — гораздо быстрее, чем положено двигаться обычным ящерицам. Хотя обычной Эвис уж точно не была.
Отбежав в другой конец стеллажа, она забралась на резной ларец и широко улыбнулась, гордо демонстрируя зажатый во рту рубин. Одно движение, и рубин последовал за гелиодором и топазом.
— Ну знаешь…
Я бегло огляделась, приметила большой металлический колпак, расчерченный схемами, схватила его и вскрикнула, когда по полке, поднимая пыль, пронеслась Эвис. Через секунду янтаря, который я собиралась накрыть колпаком, не было. Зато была довольная, скалящаяся во весь рот ящерица и ее полный превосходства смех.
Я рассерженно опустила колпак на полку, чиркнув им по старому дереву, и зашагала прочь. С полки донеслось возмущенное топанье.
— А вот и сиди там! Будешь знать, как предаваться причудам с опасными вещами! Я, между прочим, понятия не имею, чем это может обер… — повернувшись, я сбилась с мысли и замолчала. На полке никого не было. — Эв?
По длинной, мерцающей серебром нити спускался паук. Большой, толстый и очень мохнатый. Едва все его лапы коснулись пола, черное тело окутала дымка. Но не легкая и прозрачная, а плотная, кажущаяся вязкой, словно тягучее зелье. Через секунду дымка схлынула, и на месте паука оказалась Эвис.
Я присела и с удивлением посмотрела на нее.
— Все кайроши обращаются… так? — спросила почему-то шепотом.
Топ.
— А ты можешь, — я закусила губу, решаясь, — принять истинный облик?
Несколько мгновений Эвис вглядывалась в мое лицо, после чего медленно, очень выразительно покачала головой. Впервые ответ пришел не через топот, а так — почти по-человечески. И сейчас в нем читался не столько отказ, сколько предупреждение.
Я кивнула.
— Хорошо. Тогда другой вопрос: зачем ты съела камни? Ты же понимаешь, что это за камни?
Эвис закатила глаза, всем видом демонстрируя, что уж она-то в курсе.
— А если их почувствуют? Здесь их скрывает тьма, сочащаяся из сломанных артефактов, но если мы выйдем из хранилища…
Топ. Топ.
Вместе с ответом мне достался лукавый взгляд.
— Их не почувствуют?
Топ.
— Но ты же… — начала я и замолчала.
Эвис не темная и не светлая. Может, она и не похожа на меня, но, судя по всему, ее темная суть — суть твари, созданной Полуночной Матерью, блокирует светлые всплески. Почти так же, как мой поцелуй блокирует действия приворотных зелий темных.
— Ты защитила их, — поняла я. — Защитила нас.
Эвис гордо переступила лапками.
— Но тебе самой это не опасно?
Топ. Топ.
— А ты сможешь их потом… вернуть?
Еще один насмешливый взгляд и один уверенный «топ».
Я улыбнулась. Кто бы ни пришел в хранилище и какие бы цели он ни преследовал, их все разрушила маленькая ящерица с душой хищника.
— Спасибо, Эв. И прости, что усомнилась.
Ящерица прошлепала к моим ладоням, забралась на них и мягко потерлась головой.
* * *
Через полторы недели территория вокруг академии укрылась первым снегом. Тонкий слой, точно кружево, устлал промерзшую землю, посеребрил ветки деревьев и кустов, уже почти лишившихся листвы. Стоило выйти на улицу, как ветер оставлял на щеках холодные поцелуи, которые в тепле начинали гореть.
Высокородные лернаты, все как одна, обзавелись меховыми муфтами. У сэл свисали вязаные многослойные муфты, украшенные вышивкой. Мэлы носили толстые перчатки и шарфы.
В трапезной все чаще пахло по-зимнему сладко: медом, брусникой, горячим вином и густым, томленным со специями рагу. Причем последний запах казался особенно дразнящим, и Киган, проходя мимо столов нефритов и сапфиров, с тоской глядел в их тарелки.
— Да ладно тебе, — улыбнулась я, подбадривая севшего рядом друга. — Это же просто еда.
— Ты говоришь так, словно никогда не знала в ней нужды, — заметил он. — Ну, или так — словно вареная картошка давно и прочно возглавляет список твоих любимых блюд.
Я снова улыбнулась, а Ллоса хмыкнула.
— Просто Лэйни думает головой, а не желудком, — поддела она беззлобно.
— Ага, потому что хранит эту самую голову в холоде.
Я смутилась, поняв намек на мою слишком тонкую для поздней осени шаль, и попыталась перевести тему:
— Удалось поговорить с Кайлором?
Наступающие холода беспокоили не отсутствием теплой одежды, а приближающимися зимними праздниками. За прошедшие дни Арден еще трижды пытался добиться от меня согласия отправиться с ним к Шантарам. С каждым разом он все жарче убеждал, что разорвет помолвку и добьется для нас возможности быть вместе. И каждый раз за его речами я слышала отголоски растущей одержимости.
Пока я не давала Ардену ответа. Отказа бы он не принял, а согласиться я не могла. Вместо этого я тянула время, пытаясь достать заветную книгу. Задуманный ритуал нужно провести до наступления зимних праздников, и тогда, если все получится, Ардену не придется отменять помолвку.
— Не смогла, — Ллоса помрачнела. — И не думаю, что теперь Кай согласится нам помогать…
— Что? Почему?
— Два сапфира втянули его в пари.
