«Впрочем, он не жилец», – догадалась она.
Мента Пиперита, как и всё Географическое Общество, ненавидела энтропию и стремилась ей противодействовать. Себя она почитала донельзя простой: мало что недалекая женщина с каким-никаким образованием, так еще и почил на ней Бог, изготовил карлицу, проще этого ничего не бывает. И долгом своей жизни она, пошевеливая черными редкими усиками, сочла сохранение сложного, неизмеримо более совершенного.
Ей мечталось расцветить мир красками, и палочки ее служили совсем иным целям, нежели маатовы. И гайка вовремя вмешивалась, благо с ней было удобнее.
Мента Пиперита считала себя проще рубля и не понимала, что такое непонятно в ней Дандеру. Создателя она тоже не считала намного сложнее. Простое рождает простое, по плоду узнается дерево.
И сколь же заманчиво-трогательное, когда это бесхитростное начинает творить, возводить дворцы и костелы, создавать фрески, устраивать сумасбродные революции, рожать детей. У нее руки, ноги и позвоночный столб – следствие оплошности. Случайности. В своей психотерапевтической деятельности, выбив ставку в Общество, куда брали всех, мастеров всех мастей, она, против ожидания и к разочарованию начальства, не касалась мудреных систем, но предпочитала просто поговорить, и человек – она не успевала воспользоваться гайкой – выкладывал всё. Гипноз оставался за кадром, гипнотизировала сама Мента.
Она шла по засыпающему городу, веря, что сыщет Дандера.
4
Город, пока она шествовала, готовился к последним ночам, в подземельях скрипели бревна и тросы, проворачивались колеса.
Маат лично присматривал за ходом работ.
Мента Пиперита не знала Маата, но двигалась правильно. Город не обступал ее – он раздавался, разлетался, отклоняясь строениями; казался кособоким. Он предлагал ей идти, как будто устал от странствий. В нем было много сложных строений: ратуша, пара церквей, на удивление высокая колокольня, плескучая пристань, телесеть «Мега-сек» с озорной рекламой, немногочисленные троллейбусы и круглосуточные магазины. Всё это подлежало сохранению. Пиперита легла, прижавшись ухом к голой земле.
В земных недрах ей почудился трудовой рокот.
Здания, предчувствуя конец многолетней неподвижности, перестали иллюзорно метаться и обступили ее, склонились над ней. Она лежала, сжимая в руке датчик. Стрелку зашкаливало. Серость и тлен воцарились над Городом, и кто-то промчался вихрем, побалтывая ведром с краской. Мента Пиперита проводила его взглядом и убедилась, что это красильщик с невыразительным лицом и соломенными, наполовину седыми волосами.
Полет не смутил ее – возможно, человек просто очень быстро бежал. Его не догнать, и где же его забор? В ведре Пиперита усмотрела не краску – мазут.
Ратуша грозила циферблатными стрелками; городской суд – двухэтажное здание и почему-то с кариатидами – наступал; кариатиды неприятно улыбались. Из-под мостовой доносился невнятный грохот молотов, там звенели цепи. Мента Пиперита почувствовала себя еще и меньше, и неизмеримо больше, чем всегда, ибо ей не с кем было себя сопоставить. Ее обогнуло матерящееся такси, в лицо полетел искристый окурок – загадывай сотню желаний, потому что упали звездочки, с самого неба, и Мента зажмурила глаза.
Таксист горланил что-то кавказское.
Возможно, уже сегодня? Она найдет Маата, но не узнает его. Она не найдет Дандера. Дандер спит, говорила она себе. Дандер напился и заснул мертвецким сном – в последнем пункте она не ошибалась.
Город заполнялся чернилами. Кое-где вспыхивали прожекторы: их проверяли, какие-то люди тянули кабель.
Мента Пиперита лежала клубочком, и на нее никто не обращал внимания. Кабель перекинули прямо через нее. Репетируют, готовятся, устанавливают репродукторы. Исполнилась некая мера, и приготовления идут полным ходом.
Она рассеянно полезла в сумочку и порвала билет на ночной поезд, сначала свой, потом – Дандера. Налетел обманчиво ласковый ветер и погнал прочь клочки.
«Как скажете», – пробормотала Мента, глядя клочкам и ветру вслед.
Сосредоточившись, она задремала под разорванным небом. Ей снились неразрешимые споры, диалоги и препирательства: «Иисус спрашивал: когда ты меня покинул, Иуда? Иуда, намыливая веревку, бормотал: «Зачем ты меня покинул, Господи? Навсегда? И когда? Когда я предавал? Когда я удавился? Нет, когда целовал».
Поправимо ли дело? Есть ли резон в ее географической психотерапии? Борьба с энтропией обречена на провал, ибо они живут в социуме: ведь интересно, кто твой сосед – вот и сливаешься. Всё оседает пылью одинаковой температуры, и солнце подсвечивает мертвенным красным светом, а вместо Земли – Луна, но и это не навсегда. Осознает ли Маат, что так и будет? Желает ли он этого сознательно?
Она поднялась, отряхнулась, заковыляла к окраине мимо рытвин и котлованов.
Ее привлекал лай собак, и она полезла за гайкой.
Ходячий Город либо остановится ее стараниями, либо утопает в утопию за тридевять земель. Город вновь расступился, освобождая для нее продуваемые ветрами пустыри. Ее не могли ни изнасиловать, ни убить, ее могли съесть, она чувствовала это весьма отчетливо. Не звери, но люди, которые хоронятся здесь и, следует надеяться, спят. Она считала, что это не до конца люди, они нечто промежуточное, и только внешность выводит их в плоскость римского права, а без того им положен отстрел и разбрасывание яда. Желательны спецбригады в противочумных костюмах, с баллонами за спиной. Истошный визг и мягкое шипение струй; упрощение не подлежащего усложнению. Иногда приходилось вчистую проигрывать, и Мента Пиперита привыкла.
…В сумочке запищало: Маат нащупал какой-то предмет и с интересом драконил его, заставляя мигать отвратительными разноцветными огоньками. Мента поспешила и воспользовалась портативным пеленгатором: всё правильно, она не ошиблась и двигалась в нужном направлении.
Сигнал прервался.
Не до конца человек изловил наивного Дандера; не до конца человек натешился над безделицами, которые обнаружил в его багаже. Убить? С колена, с бедра, в лицо, выстрелом в гениталии? Мента еще не решила.
Она психотерапевт, секретный экспедитор Географического Общества, и эти два качества подчас противоречили в ней друг другу. Она хотела усложнения и дифференциации, но намечался полный распад.
5
Аромат мяты был слишком силен, вмещая в себя и сирень, и акацию, и шиповник с черемухой. Это полезный, созидательный запах из числа ароматов целительных; из мяты готовят лекарства.
Лежа калачиком, Мента Пиперита заметила, что к ней всё же стягиваются человеческие существа. Немногочисленные, спальный район, хотя он здесь спальный повсюду. Она проверила оружие, поднялась с земли, попрощалась с нею чуть различимым заговором. Земля отмолчалась, отвергая ее.
Неприметный до времени кот вдруг пышно сел, напоминая шоколадный кекс.
Мента Пиперита рассудила, что он домашний и позвала, и погладила, но он оказался старой игрушкой. Запах мяты усиливался.
